Сама губернатор редко выезжала из города, и для главного начальника и представителя Министерства юстиции это было простительно. Она вряд ли бы с этим согласилась, но вообще полевая работа была не для нее. Выезжать с ней на снегоходах небезопасно для окружающих, шутил Эрик Хансейд. Сам он садился на снегоход при каждом удобном случае. Тот еще ковбой, этот новый полисмен. Но Том Андреассен был, несомненно, опытным начальником, принимавшим участие в большинстве дел за те почти пять лет, что он провел на архипелаге. И, наконец, Кнут Фьель. Удалой парень, смело державшийся за рулем снегохода в районах, куда отваживались заезжать немногие. Но сейчас он прихрамывал, потеряв из-за обморожения полтора пальца на левой ноге.

– По-моему, ветер усиливается.

Хьелль Лоде поднялся из-за стола и подошел к окну, выходившему на парковку перед администрацией губернатора. Он не заметил огорченного и в то же время сочувствующего взгляда ученого. На пороге незакрытого кабинета появилась губернатор Исаксен.

Поздним воскресным вечером Стейнар Ульсен с двумя приятелями вернулся с выезда в Сассендален, к которому они так много готовились. Они проехали, ревя моторами, прямо через город, не обращая особого внимания на выделенные для снегоходов дорожки. Кое-кто из жителей домов вдоль дороги на Бломюру недовольно ворочался в кровати и подумывал встать поглядеть, кто там так расшумелся. Но раздумал.

Трулте, что жила в таунхаусе напротив Ульсенов, еще не ложилась. Она прибиралась в гостиной и на кухне после заседания дружеского швейного клуба. Поправляла диванные подушки, смахивала крошки, убирала забытые чашки. Они называли свои встречи «швейным клубом», но, собираясь, не столько шили, сколько пили кофе и болтали. В тот день Трулте приготовила свой знаменитый перевернутый торт с кремом и орехами. Подружки смели его подчистую и не отказались бы от добавки. Только две из них принесли с собой рукоделие. Одна вязала шарф со множеством переплетений и сложных петель. Но бросила еще до того, как на стол подали кофе. А фру Хансейд вышивала чудесный узор для своего бюнада[2]. Это был ее первый вечер в швейном клубе, и Трулте осталась довольна ее поведением. Фру Хансейд говорила не много, больше слушала, кивала и улыбалась в нужных местах беседы.

Фру Бергерюд не пригласили на собрание клуба, хотя она и жила всего в нескольких домах от Трулте.

– Она скоро переезжает, – объяснила Трулте. – Они с мужем получили дом в центре на улице Хилмара Рекстена. В обход очереди, просто потому, что он пилот «Эйрлифта».

Фру Хансейд подняла глаза от вышивки и согласно кивнула.

Но сейчас все разошлись по домам. Трулте в благодушном настроении бродила по комнатам и прибиралась после удачных посиделок – до тех пор, пока чуть не выронила чашку от внезапного рева снегохода, пронесшегося мимо ее окон. Она подошла к окну и выглянула из-за занавески. Ну конечно. Это Стейнар Ульсен так поздно вернулся домой. И, судя по всему, он не торопился зайти внутрь. А чуть дальше по улице Трулте заметила мужчину, сбегавшего с крыльца дома Бергерюдов. То был новый сотрудник полиции Эрик Хансейд. Разумеется, ничего такого. Сам Бергерюд вполне мог быть дома. Но не странно ли, что герр Хансейд был в гостях по соседству, но не присоединился к жене, когда она отправилась домой?

Стейнар Ульсен подъехал на снегоходе к самому верхнему коттеджу на улице и выключил зажигание. Благостная тишь опустилась на дома, и вскоре все, разбуженные шумом мотора, снова мирно уснули. Он снял шлем и повесил его на руль. Достал мешок, привязанный к саням. Отцепил сани и поставил их на место у небольшой пристройки. Стейнар тянул, как мог, с тем, чтобы зайти в дом к жене и дочери. Впрочем, Элла уже наверняка спала. А вот насчет Туны он не был так уверен.

Он обещал, что в воскресенье вернется не поздно и они смогут провести время вместе. Туна предложила посмотреть мультики на видео. Она могла бы испечь булочки и сварить какао. Супруги восстанавливали отношения после того, как семейный психолог в Тромсё почти отчаялась их помирить. Давно она не видела, чтобы люди так злились друг на друга. В конце концов она предложила им на время прекратить терапию. И предложение пришлось как нельзя кстати, поскольку они как раз переезжали на Шпицберген. Им стоило начать с чистого листа, восстановить прежде всего дружеские отношения, почти что уговаривала психолог. Все трое с облегчением выдохнули, решив, что это блестящая идея.

Но в первые же выходные после установленного перемирия Стейнар уехал за город со своими приятелями. Они уже давным-давно обо всем договорились, так что поздно было отказываться, объяснял он Туне. Все-таки у Кристиана день рождения, соврал он. Разве она не рада, что у него в Лонгиере появились друзья?

Стейнар стоял у крыльца дома. Все было бы намного проще, если бы Туна с дочкой остались в Тромсё. Ему нравилось на Шпицбергене, но он вынужден был признать, что хотел бы вести холостой образ жизни. В снегоходной сумке лежала наполовину пустая бутылка крепкого спиртного. Он достал ее, отошел в тень пристройки и сделал хороший глоток, прежде чем зайти в дом.

Туна уже спала, и дверь в спальню была закрыта. В комнате по соседству спала Элла в обнимку со своим мишкой. Стейнар поправил одеяло, которое она сбросила с себя во сне. Он чувствовал себя посторонним, как будто подглядывал за чьей-то чужой жизнью.

В доме было тихо, слышалось только спокойное дыхание спящих. Стейнар уселся в гостиной и стал смотреть телевизор с приглушенным звуком. Туна даже не оставила ему ничего на ужин. Он намазал себе пару бутербродов, достал из холодильника упаковку пивных банок и еще пару раз ходил проведывать снегоходную сумку. Наконец он достаточно вымотался, чтобы заснуть.

На следующее утро Стейнар проснулся с ужасной, жгучей головной болью, засевшей в глазницах. Он взглянул на часы. Было только начало шестого. Рядом с ним в кровати крепко спала Туне. Он выскользнул из-под одеяла и прокрался на кухню. Не глотнуть ли пива? Нет, лучше не стоит. Он прекрасно понимал, что горный мастер знал про его привычку лечиться после вчерашнего перед приходом на работу. Мастер не сказал ничего прямо, но намекнул более чем прозрачно.

– Выговор в личном деле еще никому не шел на пользу, – сказал он как бы невзначай несколько дней назад, когда они вдвоем со Стейнаром ехали на джипе в забой. – Такое обычно не забывается. Поэтому случись что, вся вина ляжет на вас.

Горный мастер бросил осторожный взгляд на Стейнара.

– Вы, я вижу, много времени проводите с шахтерами? С Кристианом и Ларсом Уве?

– Да, а что такого-то? Они что, рожей не вышли? – раздраженно откликнулся Стейнар. Он легко подхватил пролетарский жаргон горняков.

Горный мастер предпочел сменить тему.

– Слушайте, насчет вашего первого дня на шахте. Когда вы заехали в старый тоннель. Вы и правда кого-то там видели? Я имею в виду живого человека? А не всяких там привидений и прочую чушь.