Но Стейнар так и не признался, что они тогда заезжали в старую выработку. А потому ничего не ответил мастеру. Не найдя больше тем для разговора, остаток пути до забоя они проделали в молчании.

Там у них снова возникли проблемы. Начальник смены обнаружил превышение показателей метана. Добыча в штреке номер двенадцать была остановлена по причине возможных пустот в породе, и вот теперь все шло к тому, что и свежеоткрытый штрек номер тринадцать тоже придется покинуть, по крайней мере на время.

Но руководство «Стуре Ношке» считало, что у них имеется полный список всех старых тоннелей. И ни один из них не лежал так близко к выработке в Седьмой шахте. А геологи исключали возможность естественных трещин в горной породе. Потому никто не мог понять, что же происходит. Горный мастер приостановил добычу до тех пор, пока геологи и инженеры не найдут выход из ситуации.

Закончив в шахте, Стейнар Ульсен не поехал прямиком домой. Его вызвали на экстренное совещание тройки, как прозвал их Кристиан, чтобы усилить ощущение единства и общности экономических интересов. Они уселись в дальнем углу кафе «Горняк». Остальные столики пустовали, за исключением самого большого, круглого, с диваном у стены. Там, по замечанию Кристиана, обычно сидели одни бабы или туристы. И в самом деле – сегодня стол оккупировали трое напуганных южан. Сбросив с себя слои спортивной одежды, они громко болтали.

– Это консультанты, – сказал Кристиан, который знал толк в подобных вещах. – Они норвежцы, а ни один норвежский турист не попрется сюда добровольно в начале января. Если только не чудаки какие-нибудь. Зимние шаманские ритуалы и все такое.

Он по-прежнему бушевал из-за того, что одна из двух шпицбергенских турфирм наладила контакт с небольшой группой неформалов с острова Карсёй в окрестностях Тромсё. Но для этой троицы главное было, чтобы их не услышал кто-нибудь, кто понимал, о чем они толкуют.

Кристиан склонился над столом:

– Капитан «Исхавстрола» звонил вчера поздно вечером через Шпицбергенское радио. Ему нужен товар. Не то чтобы он боится, что губернатор что-то заподозрила. Но вот в Норвежском Полярном Институте могли почуять неладное. Этот чертов исследователь оленей.

– Так, может, отвезем только то, что пойдет на юг? И фиг с ним, с мясом? – Ларс Уве выглядел неуверенно. Все трое какое-то время сидели молча. Пили кофе и глядели по сторонам.

– Жалко бросать, – в беседах с этими двумя Стейнар обычно не торопился с выводами. Их легко было вывести из себя. Но на этот раз он попал в самую точку.

– Да, чертовски жаль, – откликнулся Кристиан. – Как-никак плюс пятьдесят – шестьдесят косарей на нос в сезон.

– Может, в этом году закончим на том, что есть? Отвезем все, что припрятали, прихватим с собой остатки контрабанды и…

Ларс Уве все еще выглядел обеспокоенным, но тут его перебил Кристиан:

– Никакой «контрабанды», мать вашу. Даже если ты думаешь, что тебя никто не услышит. Мы говорим просто «товар», сами знаете. Не «контрабанда», а «товар», который надо «отправить на юг».

«Сам еще два раза сказал», – ухмыльнулся про себя Стейнар. Кажется, Кристиан был не так умен, как сам о себе думал. Но кулаками помахать он был не дурак, так что Стейнар не стал говорить это вслух.

Кристиан жестом дал понять, что разговор окончен.

– Значит, договорились. Остаток груза везем в Сорг-фьорд в эти выходные.

– Но… но я не могу, – запинаясь произнес Стейнар. – Видишь ли, я обещал жене. Семейные дела, все такое.

– Семейные дела? – Кристиан чуть не сплюнул. – Се-мей-ные дела? Это что еще за хрень, мать вашу? Слиться хочешь? Я правильно понял? Охренеть! За что, по-твоему, мы тебе деньги платим? Не за то, чтоб ты сидел дома и держал свою бабу за ручку. Нет уж, старик. Ты поедешь с нами и будешь рисковать так же, как мы с Ларсом Уве. На кону куча бабла. Ты не можешь нас подвести, заруби себе на носу!

Стейнар наклонился и пробормотал что-то, что двое других приняли за согласие. Но сам он напряженно думал, как бы из всего этого выпутаться, не спугнув остальных. Угрозы Кристиана в последнее время участились. И Стейнар боялся гнева шахтера. Не факт, что тот позволит ему просто так выйти из дела.

Пятница 23 февраля 06.30

– Люнд Хаген у телефона.

Даже в такую рань голос шефа КРИПОСа[3] звучал бодро и четко. Кнут в нескольких словах обрисовал ему ситуацию. Он встал около шести и уселся на кухне с мобильником в руке, положив перед собой свои корявые и замызганые заметки. Но прошло еще полчаса, прежде чем он позвонил.

– Простите, что звоню так рано. И домой. Я подумал, может быть, вы могли бы нам что-то посоветовать?

Люнд Хаген едва сдержал зевок.

– Вы подумали, понятно.

На другом конце провода повисло молчание. Кнут услышал в трубке шлепанье босых ног по полу. Затем, судя по звукам, Люнд Хаген зажег сигарету.

– Дело кажется довольно простым. Вы думаете, что ребенка из садика забрал отец, так? Но не можете найти отца, а следовательно, и ребенка. Я все верно уловил?

– Да, мы не видим никакого другого логического объяснения, почему девочка исчезла. Знакомые родителей говорят, что отец вполне мог сделать это, чтобы напугать мать.

– Хм, – в трубке на несколько секунд стало тихо. – Я не знаю Лонгиер так хорошо, как вы. Но все это кажется очень странным, учитывая тот факт, что вы гораздо более изолированы от внешнего мира, чем обычное поселение на материке. И вы не нашли ничего, несмотря на тщательные поиски? Появись они в городе поздно вечером, когда детям уже положено спать, люди бы их заметили.

Люнд Хаген опустился в кресло в гостиной и окинул тоскливым взглядом безжизненные черные деревья за окном своей виллы в Нурстранде. Если бы не этот звонок, он мог бы спать еще как минимум час, прежде чем присоединиться к колонне машин в серой слякоти шоссе на пути в штаб-квартиру в Осло. Но он знал, что администрация губернатора редко просила КРИПОС о помощи. И что-то в рассказе Кнута не клеилось. Какая-то досадная мелочь, которую его сознанию никак не удавалось ухватить.

– Да-да, Кнут, нам, наверное, нужно вас навестить. Я посмотрю, кто из следователей сейчас свободен. Но есть определенные формальности, которые вам сначала придется уладить. Как руководитель отдела по расследованию убийств я мог бы, разумеется, запустить весь процесс с нашей стороны. Но будет лучше, если губернатор подаст формальный рапорт о возможном похищении и попросит помощи. Вы же думаете, что речь идет о похищении?