Как же сладко было находиться в его объятиях и как же больно было падать. Пожалуй, это единственное приятное воспоминание, которое я сохраню в памяти, до момента с помадой, конечно же. Или забуду его вовсе. У меня целых пять лет учебы на другом континенте, нас будет разделять океан и почти двадцать часов на самолете.

Я смогу его забыть! А пока стоит пережить всего лишь одну неделю и вечер отъезда…



АЛЕКСЕЙ

Просыпаюсь утром с дичайшей головной болью, солнечные лучи, проскальзывающие через неплотно зашторенные шторы, и бегающие по лицу, словно зайцы в догонялки играют, делают только хуже. Переворачиваюсь на живот и зарываюсь лицом в подушку, голова трещит, будто пулеметную очередь выпустили, а во рту похуже, чем в пустыне Сахара, засуха нереальная. Изо рта воняет и ощущение такое, что вчера вылакал ликёрно-водочный завод. А ведь я сука не пью!

Обреченно встаю с постели и подхожу к мини-бару, достаю охлажденную бутылку воды и осушаю ее залпом, чтобы хоть как-то прогнать засуху. Вспоминаю вчерашний вечер и будь он проклят, чувство такое, что меня ждет кастрация — не иначе.

Я ждал девчонок в просторной, но роскошной гостиной номера и был приятно удивлен, когда увидел Милу в темно-синем закрытом платье, которое идеально шло ее светлому цвету кожи. Услышав легкий шорох за спиной, вполне спокойно обернулся, не ожидая подвоха.

Это была моя самая большая ошибка. Мало того, что я поперхнулся воздухом, но и забыл, как говорить.

Маленькая хрупкая девушка с бронзово-золотистым цветом кожи, как у истинной египтянки. С насыщенно-зеленными глазами, подчеркнутыми дымчатым макияжем и пухлыми губами с цветом черной малины. Ее любимой. В Испании она только ее и ела, для меня до сих пор остается загадка, где тетя Тереза ее находила. На Славе было маленькое черное платье с юбкой-колокол выше колена и с V-вырезом, невольно притягивающий мужской взгляд и заставляющий глотать слюнки. На стройных длинных ножках были черные туфельки лодочки, предающие ей немного роста. Вроде ничего необычного, я бы даже сказал строгая и сексуальная бизнес-леди. Но я забыл, как говорить, только и делал, что стоял как вкопанный и молча пожирал ее взглядом не стесняясь.

Красивая, зараза.

Девушки мило улыбались, хвалили наряды друг друга и ушли вперед, мне же осталось плестись за ними, как ушибленному и жадно взирать на открытую спину с выступающими позвонками. Хуже был, наверное, только момент в лифте, в котором, как некстати, оказалось слишком много людей, и девушка, от которой исходил потрясающий аромат розы вперемежку с дорогими духами, стояла впереди меня. Сцепив руки в кулаки и засунув их в карманы брюк, давясь слюной и желанием прикоснуться к бархатной коже, провести языком по позвонкам, я тупо считал их количество.

Крепче сжимаю кулаки и понимаю, что цепь, на которую я себя посадил — слабая, и если я не исчезну сейчас, то сорвусь к чертям. Поэтому как только двери лифта разъезжаются и люди, находящиеся с нами в таком душном пространстве, покинули столь маленькое помещение, выйдя, я сделал глубокий вдох и, прощаясь с дамами, убежал от греха подальше.

Мысль, которая то и дело крутилась в голове, не переставая, словно белка в колесе на опыте у сумасшедшего, не давала мне покоя. Славе восемнадцать лет и я увязаю в ней с каждым разом все больше и больше, чувствую, что держусь из последних сил, сковываю себя мысленно цепями и бегу куда глаза глядят.

Лишь оказавшись в пабе, который располагается в соседнем квартале, я позволил себе заказать двойное виски, потом еще и еще. После пятого бокала я понимал уже слабо, но чувствовал, что стоит ей сделать шаг в мою сторону и наше грехопадение обеспечено. Уже никто и ничто меня не остановит, пока я не испробую вкус ее тела.

Я не помню, сколько еще выпил, но память то и дело подбрасывает обрывки сумасшедшего вечера, возвращая постепенно во вчерашний вечер и заставляя брезгливо кривиться. Вспоминаю блондинку в ультракоротком платье, которая усердно строила пьяные глазки и намекала на большее, призывно крутя бедрами. Я поминал, что должен изгнать Славу из головы любыми путями и выбрал самый отвратительный, глупо, но я, правда, надеялся, что клин клином вышибают.

Я пытался ее изгнать, забыть эти длинные ножки, которые до сих пор хочу видеть и чувствовать на своих плечах. Забыть ее сладкий томный голос, который не раз приходилось слышать на яхте. Но вместо того, чтобы забыть, я наматываю на кулак блондинистый волос, рьяно в нее вколачиваюсь, наблюдая, как она упирается ладонями в грязное зеркало паба и пьяно стонет от удовольствия. Я представляю вместо нее Славу и кончаю.

Одним словом — безмозглый кретин.

Матерюсь вслух, мысленно радуясь тому, что звукоизоляция в номере превосходная и хрен кто из девчонок меня услышит. Только вот радость моя вмиг исчезает, когда в черепной коробке раздается барабанная дробь, и я морщусь от головной боли.

Немного времени спустя, даю себе подзатыльник и, собравшись, иду в душ, надо срочно освежиться. Прохладная вода после бурного нежеланного секса этой ночью, в самый раз для того, чтобы полностью освежиться и привести мысли в порядок. В этом я оказался прав, вода идеально приводит мозг в порядок, и подбрасывает все более омерзительные картинки.

Выключаю воду и, открыв раздвижные двери, выхожу из душевой кабинки. Обматываю бедра полотенцем, подхожу к раковине, над которой висит зеркало и в данный момент от теплого пара воды оно запотело. Протираю его сухой ладонью и смотрю на свое не до конца протрезвевшее лицо. Чувствую себя отвратительно, будто поймали за изменой.

Встряхиваю головой с влажными после душа волосами и кладу ладонь на шею, дабы размять, но ощущаю царапины, причиняющие легкую боль от прикосновения. Я не помню, чтобы позволял той блондинки с паба царапать мне спину. Помню, что после того, как она коснулась губами моей шеи, я развернул ее лицом к зеркалу и приступил к тому, что нам так обоих хотелось. Легким движением оборачиваюсь к зеркалу спиной и через плечо заглядываю в отражение, с охеревшим взглядом наблюдая ярко-красные следы от ногтей, без сомнения, оставленные девушкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Твою мать, какого хера? — мысли громко вылетают вслух.

Прикрываю веки и напрягаю память, мечтая вспомнить, что было еще. И вспоминаю…да так, что увиденное вводит меня в шок.