бедру, оставив кровавый подтек. Парень опустил меч, машинально схватившись за рану. Ничто не мешало врагу ударить в горло. Он приготовился, но скимитар скорпиона внезапно пронзил правый бок.

Многоножка жутко заверещала. Северянин оторвал одно из жвал монстра. Лицо здоровяка залило вязкой слизью, но он уперся ногой в живот насекомого и смог столкнуть тварь с себя. Обтерев глаза правым предплечьем, Варвар подобрал топор и бросился на противника. Гигантская многоножка выгнулась, подняв голову к верху. Несколько пар лапок пытались отражать удары тяжелого топора, но отлетали, словно сухие ветки виноградной лозы. Она пятилась, пока не оказалась в проходе. Нижние конечности потеряли устойчивость, и железнобокий рубанул под голову. Головешка улетела на улицу, а здоровяк принялся искать дорожный мешок.

Эразм вплотную подобрался к Серпентесу. Главарь под воздействием «морозного луча» совершенно выбился из сил. Лорд Пифарей прекратил заклинание и со всего маха ударил противника посохом по голове, от чего тот потерял сознание.

Слепота паломника и мамелюка рассеялась, они не мешкая перерезали трупам сухожилия и повредили мозг, остерегаясь, что и эти восстанут. Ящер тоже оклемался и Калдор поил его из бурдюка, который нашел в мешке одного из врагов. Герои перенесли связанного Серпентеса и раненного Басима в поместье. После чего Нахиор вытащил из раны орка лезвие меча и перевязал его бинтами. Шалилиун сидел у стены, бормоча молитвы и не обращая никакого внимания на собравшихся.

— Так-так. Интересно, — Эразм листал добытый гримуар. — Хм, а вот и оно, — он провел пальцем по строчкам и вырвал страницу из книги.

— Дедушка, кажись очухался, — Ослябя приподнял главаря головорезов и облокотил его на спинку дивана, на котором лежала Шахриет.

— Зачем вы устроили этот спектакль с проклятием и пропажами местных? — начал Калдор выпустив питомца на улицу, где лежали еще свежие трупы.

— Вы… что вы сделали с моими людьми? — на бледном лице главаря читалась горечь.

— Они напали на нас, потому мертвы.

— С ним буду говорить я, — грубо бросил Эразм и подошел к противнику. — Скажи мне, кто вы такие?

Серпентес с недоверием смотрел на волшебника, но предпочел ответить.

— Что ж, раз все мертвы, значит ничто им больше не навредит… Этот мерзавец, — он бросил взгляд на Басима, раны которого Ослябя промывал водой. — Нанял нас для налета на резиденцию контрабандистов Эль-Эменталя. Мы все сделали, но при отступлении из города завязалась драка со стражами… Многих товарищей я тогда потерял…

— Ближе к сути, милейший, — Брюзгливый присел в кресло, что стояло напротив главаря.

— Он хотел получить старинную переписку, накладные, в общем все, что касалось аль-Гази. Когда я отдал бумаги и потребовал вознаграждения, Басим приказал мамелюкам убить меня. Тогда мы потеряли еще нескольких…

— Об этом ты не упоминал, — Калдор смотрел на Нахиора, но тот молчал, скрестив руки на груди.

— Я всего лишь хотел получить свое, — продолжал Серпентес. — Пришлось убить тех бедолаг. Они могли выдать, что мы обосновались в этом месте.

— Понятно, — прервал Эразм. — Ты взял парочку подручных, и вы захватили Басима, а заодно и положенное вознаграждение.

— Хах, — Серпентес ухмыльнулся. — Золота не оказалось. Парни хотели взять посуду, но я побоялся, что она будем мешать при отступлении. Мамелюки, на удивление, в эту ночь не охраняли торгаша. Уж не знаю, что там приключилось, но они могли вернуться в любой момент. Пришлось взять борова с собой. У него где-то имеется сокровищница, нужно лишь выбить эту информацию.

— Сокровищница… — глаза Калдора загорелись.

Варвар, находящийся рядом, совсем не обращал внимания на разговор. Он обильно смазывал голову многоножки порошком и улыбался.

— Погоди-ка, ящеролюб! — лорд Пифарей легонько пристукнул посохом по полу. — А что именно в бумагах интересовало Басима?

— Не знаю… Я их не смотрел толком. Вроде аль-Гази покупал какие-то артефакты древности. Хлам разный.

— Кажется и этот приходит в себя, — паломник отошел от раненного работорговца, чтобы волшебник его хорошо видел.

— Вот он сам нам и расскажет, — Брюзгливый помахал рукой торгашу. — Ну, зачем тебе бумаги о покупках аль-Гази? Что искал?

Толстяк с трудом открыл глаза и простонал от боли.

— Прикончите эту тварь. Гкха. Гкха. Гкха. — работорговец закашлялся. — Убейте… и я… заплачу… гкха. Гкха. Расскажу…

Нахиор пошел к Басиму, взялся за воротник обгоревшего халата, и вонзил кинжал в ему глаз.

— Что ты сделал?! — вскричал Ослябя и выхватил меч.

— Он все равно не жилец, — спокойно ответил мамелюк. — Я прекратил страдания. А что до золота, то не переживайте. Теперь я владелец каравана и заплачу вам с процентом.

— Дело не в деньгах! Ты совершил зло. Убил раненного и беззащитного, — паломник грозно смотрел на Нахиора. — Я вызываю тебя на поединок! Бой до смерти.

— А-ха-ха-ха, — мамелюк рассмеялся и вынул один скимитар из ножен. — Будь по-твоему.

Эразм хотел прекратить это, но не успел. Ослябя вдруг затрясся. Его вырвало. Паломник сделал два шага и обмяк. Калдор успел подхватить парня и опустить на пол.

— В чем дело?! — волшебник вскочил на ноги.

— Хм, — Калдор осматривал воспалившейся порез на бедре. — Похоже, что яд. Колдун, излечи.

— Если бы маги могли что угодно лечить, то лекари были бы бесполезны, но, наверняка, ты замечал, что врачеватели есть даже у королей! — ответил Брюзгливый.

— Это яд многоножки, — вмешался Серпентес. — К сожалению, я не знаю противоядия.

— Старуха Адаль знает, — Нахиор перетянул бедро паломника ремнем. — Это замедлит распространение яда. Но нужно торопиться.

— А что с этим делать? — дрессировщик взялся за рукоять скимитара, подойдя к главарю.

— Отпустим, — отрезал Эразм, тоном, не терпящим пререканий.

Волшебник выхватил кинжал с пояса Калдора и кряхтя разрезал путы. После чего вложил в руки бывшего пленника гримуар с заклинаниями.

— Он не опасен, — Брюзгливый кивнул Серпентесу и выпрямился. — Живо! В Анвил!

Глава V. Ветеран-новобранец

Эфит не спал практически всю ночь. Твердость тюфяка, который выделил для ночлега представитель гильдии в Анвиле, его не особо заботила. Мужчина лежал у окна в хижине, подставив под лунный свет письмо. Оно то и не давало покоя. Перечитывая его снова и снова, Эфит хотел поскорей отправиться в Исиасполис, вбежать по ступеням Дворца Хранителей Древности и заключить в объятия саму красивую женщину в мире. Но, чаще всего, для достижения желанного требуется пройти тернистый путь, полный опасностей и тревог. На него и вступил наш очередной приключенец.

Мечтая об изящных очертаниях женского стана, прямых золотистых волосах, что скрывали заостренные белые ушки, а также о налитой девичьей груди, которая, словно два сладких персика, магнитила взгляд и губы, Эфит уснул с письмом в руках. Крик первых петухов оказался неожиданным. Мужчина вздрогнул. Наверху послышались голоса.

Поднявшись, он