– Что ж, у меня есть ветхое поместье в Кенте и городской дом в Лондоне. Конечно, если буду продавать свою собственность, выручу кое-какие суммы, но само по себе ни то ни другое больших денег не приносит. Понимаете, о чем я? Ну, а в остальном… – Люсьен беспомощно развел руками.

– Неужели у вас правда нет ни гроша? Вы нищий?

Люсьен невольно рассмеялся. Его смех эхом разнесся по поляне.

– Не совсем, но, если дело и дальше так пойдет, скоро буду.

– Тогда я вам даже завидую – никто не польстится на ваше состояние. Мой супруг взял меня в жены исключительно ради богатого приданого. Хуан тоже был влиятельным и состоятельным человеком. К тому же он был старше меня, а, по мнению отца, зрелый мужчина способен гораздо лучше позаботиться о жене.

В тоне Алехандры слышалось напускное равнодушие.

– И что же случилось потом?

– Обвенчались мы в середине зимы, а в начале весны я уже стала вдовой.

– Вы говорили, что Хуан предал вашего отца?

– И меня лично.

Их взгляды встретились в полутьме, и Люсьен увидел то, что эта девушка обычно так тщательно скрывала.

– Значит, Эль Венгадор отомстил ему за предательство, а вы делали зарубки на стене, чтобы задокументировать этот факт?

Алехандра кивнула:

– Да. Каждый день делала новые. Решила – пусть всегда напоминают, что такое жизнь в браке.

– Чтобы никогда больше не попасться на эту удочку и снова не пойти под венец?

С вызовом вскинув подбородок, Алехандра пристально посмотрела на Люсьена.

– Возможно, вы мне не поверите, капитан, но поклонников у меня хватает, неоднократно получала предложения о новом браке. Женихи клянутся, что будут защищать меня. Обещают золотые горы.

У Люсьена слова Алехандры не вызвали ни малейшего сомнения. Эти ямочки на щеках, эти глаза… В другое время Люсьен непременно запылал бы от страсти, но открывшаяся рана лишила его сил на подобные подвиги, и Алехандра прекрасно это понимала.

Между тем на небо взошел месяц. Птичье пение стихло, все замерло. Далеко на севере, за облаками и туманом скрывались море и Англия. В этот момент Люсьен особенно остро ощутил, что находится вдали от дома, и им овладела меланхолия. Все же он чувствовал себя гораздо лучше. Должно быть, свое целительное действие оказала и мазь. Во всяком случае, силы возвращались к нему с удивительной быстротой.

Алехандру давно мучило навязчивое любопытство, какой он любовник. Английский граф был красив и, в отличие от ее мужа, умен. Он не произносил лишних слов, а его суждения были разумны и точны, это очень нравилось Алехандре.

– Вы женаты? – неожиданно для себя спросила она и тут же испугалась, что позволила себе лишнее.

– Нет, – ответил он и улыбнулся.

– А были?

Люсьен покачал головой. Почему-то его ответ обрадовал Алехандру.

– В таком случае вы гораздо мудрее меня. Брак может обернуться тяжким испытанием. – Алехандра была рада, что в темноте Люсьен не видел, как при этих словах руки ее непроизвольно сжались в кулаки. – Семейный союз с дурным человеком – это непрекращающийся кошмар. Чувствуешь себя в ловушке.

Алехандра прекрасно понимала, что заставило ее заговорить об этом. В душе ее по-прежнему жили острый стыд и ненависть. Она не могла забыть о пережитых унижениях.

– Но есть люди, которые очень счастливы в браке и ничуть не жалеют о том, что связали себя семейными узами, – тихо возразил Люсьен.

– Увы, удача улыбается далеко не всем, и, по моему опыту, это скорее исключение, чем правило.

Люсьен рассмеялся. Почему-то его смех подействовал на Алехандру успокаивающе. Жаль, что нельзя развести костер – при свете огня она могла бы видеть выражение его лица. Но это опасно – их могут заметить. После сушеного мяса заурчало в животе, и Алехандра сокрушенно вздохнула. Увы, в дороге на вкусное питание рассчитывать не приходится. А между тем им с Люсьеном предстоит идти по горным тропам, а не по прибрежным, как предполагалось ранее.

Вдруг Люсьен резко повернул голову и склонил ее чуть набок, будто прислушиваясь, потом приподнялся… Алехандра не успела заметить, как он метнул нож. Клинок просвистел в воздухе, на мгновение сталь блеснула в лунном свете, и вот нож достиг цели, и темный силуэт упал на землю. Через пару секунд Люсьен вернулся с крупным зайцем, насаженным на клинок. Удачливый охотник бросил взгляд на темное пустое пространство между ним и Алехандрой.

– Надо развести костер, чтобы зажарить добычу. Не волнуйтесь, сделаю так, чтобы его было не видно.

Собрав хворост, Люсьен отошел на десять ярдов и выкопал яму в земле за широким стволом дуба. Затем принялся разжигать огонь. Алехандре еще не приходилось видеть, чтобы кто-то охотился так легко и непринужденно. Склонившись над зайцем, она взяла тушку, достала свой нож и несколькими ловкими взмахами клинка освежевала его. Потом положила мясо на большой дубовый лист, постаравшись выбрать самый чистый. Конечно, лист сильно пожух и приобрел коричневый оттенок, но зато в нем не было дыр.

– Спасибо, – произнес Люсьен, насадил свой охотничий трофей на ветку и положил ее на две другие, которые воткнул в землю в качестве опор по обе стороны от ямы с костром. И вот, заяц уже жарился на огне.

– Наверное, рады, что скоро вернетесь домой, капитан?

Люсьен молча кивнул, поворачивая ветку с тушкой над костром. От аппетитного запаха поджаривающегося мяса в животе у Алехандры заурчало еще сильнее.

– Ваш покойный муж когда-нибудь поднимал на вас руку? – вдруг спросил Люсьен.

Вопрос застал Алехандру врасплох. Она даже не сразу нашлась что сказать.

– Он вас бил? – повторил Люсьен, не дождавшись ответа.

– Нет.

– Уверены?

Люсьен снова перевернул зайца. Над костром уже начал подниматься дымок.

– Ну конечно, уверена!

– Меня научили распознавать, когда человек лжет, а когда говорит правду. Так вот – вы, по-моему, кривите душой.

Выражение лица англичанина было непроницаемым. Алехандра никогда еще не встречала такого красивого мужчину – и такого опасного. Угораздило же ее оказаться в горах с этим ловким и проницательным мужчиной! И что же, выложить неприглядную правду и смотреть, как в его глазах отражается унизительная жалость? Рассказать, как потрясен был отец, когда обнаружил избитую, связанную Алехандру в одной из запертых спален в дальней части семейной резиденции Хуана. Увы, в этом браке она была не женой, а пленницей.

– Полагаю, это вас не касается, капитан.

После этого на поляне повисло напряженное молчание. Казалось, шорохи ночного леса в тишине зазвучали громче. Наконец, через добрых полчаса, Люсьен нарушил затянувшуюся паузу.

– Поешьте. Может, на сытый желудок разговор будет клеиться лучше.