– Скажите, капитан, есть ли кто-то или что-то, способное застать вас врасплох?

– Прилагаю все усилия, чтобы этого не произошло, – шутливым тоном ответил Люсьен.

– В таком случае осмелюсь предположить, что сон у вас чуткий?

– Не то слово.

Губы Алехандры сами собой растянулись в улыбке.

Наконец девушка уснула. Люсьен устал лежать без движения. Даже ночной холод не помешал ему выбраться из тепла самодельной постели, чтобы выпрямиться во весь рост и как следует потянуться. Рана на шее ужасно болела. Люсьен направился к дорожной сумке Алехандры за целебной мазью.

В вещах Алехандры он наткнулся на четки и маленькую каменную статуэтку Иисуса Христа. Люсьен часто замечал, как на ходу девушка сует руку в карман и принимается что-то там перебирать. При этом губы ее едва заметно шевелились. Алехандра молилась. Люсьен посмотрел туда, где девушка спала на матрасе из сосновых иголок. Она уютно свернулась калачиком, подложив под голову локоть. Во сне Алехандра выглядела маленькой и беззащитной. От суровой амазонки не осталось и следа. Одна ее нога высунулась из-под одеяла, штопаный чулок сполз вниз, выставляя стройную лодыжку. Алехандра худа. Слишком худа.

Что с ней будет, когда Люсьен уплывет в Англию? Ей придется возвращаться домой одной по прибрежным тропам. Опасная дорога для одинокой путницы. Бетанкуры ненавидят ее семью даже больше, чем врагов-французов. Люсьену следовало бы настоять, чтобы она немедленно отправлялась обратно на гасиенду. Но он понимал, что спорить с Алехандрой бесполезно.

Ему нравилось быть рядом с ней. Все в ней казалось ему привлекательным – голос, запах, манера говорить то, что думает. Наткнись на него кто-то другой из партизан, Люсьен, скорее всего, уже давно был бы мертв. Никто не захотел бы возиться с полумертвым англичанином, брошенным на произвол судьбы отступающими британскими войсками. Но Алехандра подобрала его и велела отнести в свой дом. Те самые четки, которые Люсьен обнаружил в ее сумке, лежали у него на груди, а ее теплые пальцы сжимали его руку. А на гасиенде Алехандра дежурила подле него и оберегала от опасностей, которые угрожали в доме Эль Венгадора раненому английскому капитану. Глядя в ночное мартовское небо, Люсьен мысленно произнес простую молитву: «Господи, помоги мне». А потом прибавил: «И ей».

Из-за туч показалась луна и озарила светом ночное небо.

На следующий день они двинулись в западном направлении и за все утро не встретили никого на своем пути. Они медленно и осторожно сходили вниз с горного склона. Спуск оказался долгим и трудным. Еще больше задачу усложнил дождь. Будь Люсьен один, решил бы переждать непогоду. Просто отыскал бы подходящее укрытие, забился туда и продолжил путь, когда дождь прекратится. Но Алехандра упрямо продолжала продвигаться вперед. В руке она сжимала узловатую палку, помогавшую держать равновесие. На лице застыло выражение суровой решимости. После полудня она стала чаще останавливаться, чтобы прислушаться и оглядеться.

– Надеетесь кого-то встретить? – наконец задал вопрос Люсьен.

Было совершенно очевидно, что Алехандра высматривает кого-то конкретного. Повернув голову, Люсьен и сам напряг слух.

– Наоборот – не встретить. Здесь неподалеку граница земель Бетанкуров.

– Стало быть, они до сих пор хотят отомстить за смерть вашего мужа Хуана?

– Возможно.

Люсьену невольно пришло в голову, какой маленькой и хрупкой она выглядит на фоне скалистых склонов и крутых горных троп. Алехандра легко могла бы затмить изысканных красавиц при английском дворе. Эти ямочки на щеках, высокие скулы и зеленые влажные глаза! Вне сомнения, Алехандра – сногсшибательная красавица, но ее достоинства далеко не исчерпываются привлекательной внешностью.

Рассердясь на себя за неуместные мысли, Люсьен резко произнес:

– Но они ведь, наверное, знают, что Хуана застрелил ваш отец.

– Видите ли, капитан, все было гораздо сложнее, чем вам кажется, – ответила Алехандра и поспешно отвернулась, но Люсьен успел заметить, как она покраснела.

– Значит, это вы его убили?

– Да, – резко произнесла Алехандра. Ее голос отразился от скал, и ответ прозвучал несколько раз. – Но когда он выжил, отец довершил дело.

– Это была месть за его жестокость?

– Вы слишком догадливы, капитан. Неудивительно, что Мур взял в шпионы именно вас.

– Кому-нибудь известно, что первый выстрел сделали вы?

– В стране, где идет война, повсюду скрываются глаза и уши. В тот день о моем нападении на супруга объявил во всеуслышание двоюродный брат Хуана, священник. Никто не решился поставить под сомнение слова служителя Господа, пусть даже его обвинения звучали смехотворно. Я была гораздо моложе Хуана и меньше его ростом, не говоря уже о том, что мой муж был огромным, крепким мужчиной. К тому же Хуан был вооружен и пистолетом, и ножом.

– Выходит, вам просто повезло?

Тут Алехандра развернулась к Люсьену и посмотрела ему в глаза.

– Хуан был метким стрелком, и все же я стреляю лучше. Попала точно туда, куда целилась.

– Поздравляю.

Похоже, Алехандра не ожидала такой реакции на свои откровения – во всяком случае, девушка пришла в замешательство. Но все же она вздохнула с облегчением. Она достала из кармана четки и принялась перебирать бусины.

– Вам ведь приходилось убивать людей, капитан? Я имею в виду – до вчерашнего дня.

– Конечно, много раз.

– Скажите, со временем становится легче это сделать? Ну, отнять чью-то жизнь?

– Нет.

– «Кто убьет какого-либо человека, тот предан будет смерти». Книга Левит, 24: 17. – Голос Алехандры задрожал.

– Знаете Библию наизусть?

– Только те части, которые мне близки и имеют ко мне отношение.

– Господь бесконечно мудр. Неужели думаете, что Он покарает вас за самозащиту?

– Хуан был моим мужем. Нас обвенчали в храме.

– Он был злым, жестоким человеком, и любой, кто будет утверждать обратное, – отъявленный лицемер. По-вашему, Бог может быть лицемером?

Столь кощунственные рассуждения заставили Алехандру поспешно перекреститься, однако Люсьен упрямо продолжил:

– Жить воспоминаниями – такое же непродуктивное занятие, как и жить мечтами о будущем. По моему опыту, жить лучше всего настоящим моментом.

– Значит, сами вы именно так и поступаете?

– Видите ли, Алехандра, я солдат, а солдату затруднительно следовать заповеди «Не убий». Щади я врагов, меня прикончили бы уже в заливе Мондегу возле Лиссабона. Главное – знать, кто ты и к какой цели движешься.

– Постоять за Англию?

Люсьен рассмеялся:

– Да, но не только.