закончен, то можно и гостей приглашать, чтобы похвастаться своим столичным гнездышком. Мария начала с закадычной подруги Нонны, с которой они еще в детском саду на одном горшке сидели. Та давно напрашивалась в гости и вот, наконец-то, дождалась.

Восхитившись всем – и локацией, и домом, и удобным для жизни третьим этажом, и ремонтом, Нонна поинтересовалась, в какую сумму влетело подруге обустройство гнездышка. Мария сразу же назвала цифру ремонтных расходов на текущий момент.

– У тебя что – калькулятор в голове? – удивилась Нонна.

– У меня тетрадка, – ответила Мария. – Я веду строгий контроль расходов, чтобы не выйти за рамки бюджета, не хочется в кредит ремонт заканчивать…

Подруга иронично хмыкнула – все, мол, так говорят!

– Надо правильно вести учет! – завелась Мария, гордившаяся своей практичностью. – Я не только считаю истраченное, но и планирую дальнейшие траты, исходя из остатка. Например, мелочи, все эти розетки-выключатели, обошлись гораздо дороже, чем я думала, поэтому пришлось в большую комнату выбрать обои подешевле и сэкономить на посудомойке – купила на авите бэушную, в идеальном состоянии…

Нонна снова хмыкнула – знаем мы это бэушное. Пришлось открыть посудомоечную машину и продемонстрировать ее новехонькую внутренность, на которой не было ни царапины, ни пятнышка.

– Сын купил матери, а та ее не включила ни разу, руками посуду мыть продолжала. Так она и простояла без дела четыре года, пока хозяйка не умерла…

Тетрадь с записями по ремонту, в которую были вложены отчеты Виктора, лежала на столешнице прямо над посудомойкой. Нонна взяла ее, бегло пролистала, а потом перешла к отчетам.

– Почерк у твоего мастера каллиграфический, – похвалила она. – Сразу видно культурного человека…

Мария еще не успела рассказать о том, что ее мастер – не просто мастер, то есть – не только мастер, но и в какой-то степени друг сердечный.

– Да, Виктор очень культурный… – сказала она, но закончить фразу не успела, потому что Нонна сунула отчет прямо ей под нос и спросила:

– Что это такое?!

– Отчет! – Мария недоуменно посмотрела на подругу.

– Вижу, что не билет на электричку! – ответила та. – Я тебя про цены спрашиваю. Где ты видела розетки по восемьсот рублей? Им три сотни красная цена! А выключатели по косарю? Ты вообще вникаешь в то, что твой Самоделкин тебе пишет?

– Вникаю, – с достоинством ответила Мария и решила, что не станет рассказывать Нонне о своих отношениях с Виктором. – И с чеками сверяю. Там, между прочим, чеки прилагаются, если ты не обратила внимания…

– Да я тебе этих чеков сколько угодно могу напечатать! – Нонна положила ремонтную бухгалтерию на стол, уселась за него и скомандовала: – Ну-ка тащи сюда ноут, а то на телефоне неудобно!

– Розетки и выключатели бывают разные, – примирительно сказала Мария, которой совершенно не хотелось углубляться в сверку. – Виктор покупает качественное, у нас с ним такой уговор.

– Ноут давай! – рявкнула Нонна. – Я тебе сейчас покажу, какой у вас уговор. Я хоть и в красках работаю, но по сто раз в день мимо электрики прохожу…

Подруга работала менеджером в сетевом строительном гипермаркете «Дюк Мюлье». Сначала занималась скобянкой, а потом перешла на краски, потому что там инвентаризацию проводить было легче и воровства на порядок меньше. Одно дело трехлитровую банку мимо кассы пронести и совсем другое – мимоходом горсть шурупов в карман сунуть.

Сверка показала, что замечательный мастер кидал на закупках свою работодательницу как минимум на сто процентов, если не на все двести. Припертый к стенке Виктор стоял на своем, как герой-партизан, и даже порывался провести Марию по магазинам, где он делал покупки по запредельным ценам. От этого сомнительного удовольствия Мария наотрез отказалась – еще чего не хватало, выставлять себя полной дурой. Высказав Виктору все, что она думала о нем, его мужском достоинстве и его мужских достоинствах (по этому пункту сгоряча покривила душой, поскольку на деле все было на уровне), Мария велела ему проваливать на все четыре стороны без выплаты за последнюю неделю работы – сальдо и так оставалось в его пользу, причем капитально. Виктор, надо отдать ему должное, повел себя достойно – сказал, что привык доводить начатое до конца и взялся закончить ремонт безвозмездно, даже пообещал купить недостающие мелочи за свои деньги. Мария порадовалась тому, что в гнилом человеке сохранились остатки хорошего и согласилась. Ну а куда было деваться? При мысли о том, что придется искать очередного «самоделкина» на завершение ремонта, ее начинало потряхивать. Да и не факт, что новый окажется лучше прежнего, этот хоть делал все хорошо, на совесть.

Виктор явно надеялся на продолжение отношений, поскольку в последний день явился с тортиком и букетом. Не на такую напал – оба подношения Мария вышвырнула в окно, предварительно убедившись, что внизу никого нет. На том и расстались. Осадочек, конечно, остался горький, ну и ладно, бывает. Чем больше узнаешь людей, тем больше горечи в душе оседает, такова жизнь и с этим ничего не поделаешь. Возможно, в следующем перерождении все сложится лучше… Реинкарнация, она же «пунарджа́нма» – лучшее, что есть в индуизме. Приятно сознавать, что после смерти все не заканчивается, и что своим поведением в этой жизни ты определяешь качество будущей. Таких прохиндеев, как Виктор, в будущей жизни не ждет ничего хорошего… Впрочем, не стоит развивать эту тему, потому что злорадство портит карму не хуже зависти.

– Ремонт закончился и больше я вам досаждать не буду, – сказала Мария вредной соседке на второй день безмятежной безремонтной жизни – надо же установить если не хорошие, то, хотя бы, нейтральные отношения.

Соседка привычно обожгла злобным взглядом и пробурчала себе под нос что-то неразборчивое, Мария смогла уловить только загадочное слово «сикильда». Всезнающий Гугл объяснил, что так в русских деревнях называли худых девушек. В те времена, когда ценилась дородность, «сикильда» считалась оскорблением, но ныне стандарты женской красоты совершенно другие и потому «сикильду» можно было счесть за комплимент. Марии крайне импонировало, что при своих ста семидесяти пяти сантиметрах она весила всего шестьдесят четыре килограмма.

Неприятный запах, появившийся в большой комнате, Мария сначала связала с кулинарными экспериментами нижних соседей – селедку они, что ли, жарят? Или, может, супец из требухи решили сварить? Но запах с каждым днем усиливался и проветривание уже не помогало, а контрольный визит к соседям ничего не прояснил – те божились, что кроме яичницы, ничего дома не готовят, по нашим временам проще заказывать доставку еды, чем часами простаивать у плиты. К тому же, у соседей ничем не пахло, совсем.

Старинное правило гласит, что если у