лакомства вкуснее, правда, в последние годы, в рамках борьбы с лишним весом, пришлось отказаться и от майонеза, и от белого хлеба, и много еще от чего… Но дело не в этом, а в том, что под конец эпохи социализма, в магазинах стало совсем пусто, хоть шаром покати и молодой организм студентки Бариновой ужасно страдал от недостатка вкусной еды, в том числе и от отсутствия майонеза в рационе.

Однажды Лилька затащила Ульяну на какую-то дачу, где собралась веселая компания. Олег, владелец дачи, точнее – сын владельца, очень Ульяне понравился. Она всегда тащилась от нордических блондинов, а это был особенный кадр, не мальчик, а картинка. И сдержанность у него была нордическая – в ответ на чарующе-призывные взгляды едва заметно улыбался и ничего больше. «Не катит», решила Ульяна и переключилась на других, благо кавалеров там было предостаточно (а вот девчонок не хватало, почему их с Лилькой, собственно, и пригласили).

Вечером, когда сидели во дворе и лакомились печеной на углях картошкой, Ульяна вздохнула и сказала:

– Эх, майонезу бы сейчас! Я за банку отдаться готова.

Ляпнула не подумав, как это часто случается, а Олег ушел в дом и спустя минуту вернулся со стеклянной банкой майонеза (тогда его продавали в банках) и ложкой. Под хихиканье окружающих Ульяна съела любимое лакомство, которое с горячей картошкой заходило еще лучше, чем с хлебом, а ночью честно расплатилась с Олегом. Нет, разумеется, если бы Олег ей не понравился, то ему бы ничего не обломилось – не конченая же она б…дь, чтобы отдаваться за еду – но если мальчик нравится, то пуркуа бы не па, как говорят французы. Лилька об этом случае никому в институте не рассказывала, она вообще была не из треплушек, но с глазу на глаз случалось, что и подкалывала. Вот и сейчас…

– Убери! – потребовала Ульяна, закончив смеяться. – Здесь и так калорий выше крыши, только майонеза не хватало! Реально убери, а то я сорвусь в обжорство…

В ходе беседы выяснилось, что из пенсионного фонда, который людская молва превратила в «чуть ли не мэрию», Лилька давно ушла и теперь ведет жизнь обеспеченной домохозяйки, жены владельца автосервиса.

– Слушай, а может ему приемщица заказов нужна? – закинула удочку Ульяна. – Или учетчица какая-нибудь?

– Да ты что, подруга? – Лилька изумленно округлила глаза. – Ты вообще представляешь, что такое автосервис на рабочей окраине? Это огромный металлический ангар, летом в нем пекло, а зимой – жуткий холод. Всюду грязь, масло и прочая мерзость. Работники – те еще кадры, без мата слова сказать не могут, и каждый первый будет стараться тебя завалить, ну а про потискать я вообще не говорю. Там один отморозок меня за жопу схватил, когда я приехала свою ласточку переобувать, нет ты только прикинь! «Ах, какая сладкая попа!». Зубы потом собирал по полу, скотина…

Желание попытать счастья в столь стремном месте сразу же улетучилось.

– Ты ему их выбила?! – ужаснулась Ульяна.

– Стану я руки марать! – фыркнула Лилька. – Сашка его поучил, монтировкой…

Когда вторая бутылка была наполовину пуста (или наполовину полна, это уж кому как нравится) разговоры пришлось прекратить, потому что язык плохо ворочался и тянуло прилечь. Собрав в кулак последние силы, Лилька разложила диван, стоявший в гостиной, застелила его накрахмаленным до хруста бельем и проводила Ульяну в ванную, потому что в одиночку она туда бы не дошла. Ополоснув лицо холодной водой, Ульяна слегка пришла в себя и до дивана дотопала самостоятельно, более-менее твердой походкой.

Наутро похмелялись грамотно, как и положено дочерям пьющих отцов. Сначала приняли по рюмашке холодной водки и закусили обжигающе горячей яичницей с помидорами. Затем, под копченую колбасу и брынзу оттянулись пивком и почувствовали себя воскресшими.

Когда Ульяна стояла в прихожей и выражала подруге горячую благодарность за гостеприимство, с лестничной площадки послышался заливистый собачий лай.

– Погоди выходить, – сказала Лилька. – Пусть эта чокнутая со своими кобелями пройдет. Они, видишь ли, в лифт заходить боятся, по лестнице скачут… Младшенький, зараза, мне новое пальто зубами разодрал. Вот дал же Бог соседей! И ведь была же нормальная тетка, в школе географию преподавала… А потом ей надоело на работу ходить, и она решила собаками заняться. Завела себе питбуля, размером с собаку Баскервилей и породистого, как английская королева. За каждую случку получает столько, сколько Сашка и в месяц не имеет! Теперь у нее уже двое – папаша и сынок, и выводит она их без намордников и поводков, потому что ограничение свободы давит бобикам на психику и от этого они к сукам энтузиазм теряют… Тебя бы кто покрыл, старая ведьма!

По дороге домой Ульяна обдумывала случайно открывшуюся перед ней перспективу и успела обдумать все хорошо, благо дорога была долгой – от «Новых Черемушек» до «Первомайской». То, что разведение животных при правильной постановке дела может приносить хороший доход, Ульяна знала давно. Одна из ее коллег по бухгалтерии рассказывала о дочери и зяте, разводивших йоркширских терьеров. Если не сидеть на попе ровно, а водить своих питомцев на выставки и обеспечивать, то есть – покупать, им медали и призы, то потомство от таких производителей будет продаваться задорого и бойко… К собакам Ульяну никогда не тянуло, а вот котика она в детстве очень хотела завести и почти что уговорила маму, пообещав учиться на сплошные пятерки, но отец был категорически против – мол, от ваших кошек только шерсть да вонь и больше никакого удовольствия. Но то для забавы и в детстве, а сейчас котик нужен ей для того, чтобы обеспечивать семью, так что отцу придется смириться. В крайнем случае, можно будет предложить ему выбор – или котик, папа, или я пойду на панель. История со следствием научила Ульяну ставить людей перед заведомо предопределенным выбором, недаром же говорится, что жизнь – лучший учитель.

Разговор с родителями получился неожиданно легким. Кота, так кота, ты, дочка, уже взрослая, знаешь, что делаешь… Так в жизни Ульяны появился Мурзик. Вообще-то он был не Мурзик, а Мурза, и имел сложное «пятиступенчатое» имя, но официальное имя – оно для выставочных каталогов и дипломов, а дома кошек зовут просто, по-свойски. Мурзик был настоящим британцем, в смысле – именитым представителем британской короткошерстной породы. Родословная – закачаешься, сплошные чемпионы, а сам еще лучше, чем родословная, милый до невероятности. Маму Мурзик пленил сразу, с первого же взгляда, а отец поначалу демонстрировал холодную отчужденность и иронично называл Мурзика «Котофеем». Но после того, как Мурзик подарил семье Бариновых новый телевизор