— Вы когда-нибудь ходите на озеро?

— Только мысленно. Приближаться к озеру для меня опасно. Мои сестры презирают меня — подозреваю, что втайне они мне завидуют. Если бы они увидели меня сейчас, вот бы поиздевались над моими морщинами! Сами-то они с тех пор не состарились ни на день. Зато я пережила много такого, о чем они и понятия не имеют. Да, я познала страшную боль, но вместе с ней — и настоящие чудеса.

Кендра допила шоколад и вытерла губы.

— А что чувствуют наяды?

Лина рассеянно посмотрела в окно:

— Трудно сказать. Я часто задаюсь этим вопросом. Понимаешь, смертным стало не только мое тело, преобразился и разум. Теперь мне гораздо больше нравится моя теперешняя жизнь, но, наверное, все дело в том, что я сама изменилась. Быть человеком — значит жить совершенно по-другому. Человек острее чувствует течение времени. В озере я была всем довольна. Меня ничто не тревожило. Наяды живут по человеческим меркам очень долго — тысячи и тысячи лет. Они не вспоминают о том, что было, и не думают о будущем. Они заняты лишь одним: поиском развлечений. Как правило, они их находят. Наяды не копаются в себе, не занимаются самоанализом. Сейчас прежняя жизнь кажется мне очень далекой. Она для меня как расплывчатое пятно… Нет, как один миг. Мгновение, которое растянулось на тысячелетия…

— Но ведь вы могли жить вечно! — воскликнула потрясенная Кендра.

— Наяды — не совсем бессмертные существа. Они не стареют. Если бы озера и реки существовали вечно, наверное, кто-нибудь из наших и жил бы в них до скончания века… Сейчас мне трудно судить. В озере я не жила в полном смысле слова — во всяком случае, не в том смысле, как жизнь понимают смертные. Скорее, я спала.

— Ух ты!

— По крайней мере, такое существование я вела до того, как встретила Пэттона. — Лина как будто опомнилась. — Я начала с нетерпением ждать его, а когда он уходил, вспоминала о нем… Наверное, это и стало началом конца.

Кендра покачала головой:

— А я-то думала, вы обычная экономка — полукитаянка!

Лина улыбнулась и прищурилась:

— Пэттону очень нравились мои глаза. Он уверял, что и влюбился в меня из-за их формы и разреза…

— А кто такой Дейл? Бывший предводитель пиратов?

— Дейл — самый обычный человек. Он троюродный брат вашего деда. Стэн ему полностью доверяет.

Кендра посмотрела в пустую кружку. На дне скопился шоколадный осадок.

— Я хочу спросить, — сказала она, — только, пожалуйста, ответьте мне честно.

— Если смогу.

— Бабушка Соренсон умерла?

— С чего ты взяла?

— По-моему, дедушка все время что-то выдумывает. Где она? В заповеднике жить опасно… Дедушка уже обманывал нас насчет леса и всего остального… По-моему, он просто не хочет говорить нам правду, хочет оградить нас от страшного.

— По-моему, ложь ни от чего не способна оградить.

— Значит, бабушка все-таки умерла?

— Нет, она жива.

— Она — ведьма?

— Нет, она не ведьма.

— Она в самом деле сейчас в Миссури, у тетки, которую я не помню, как зовут?

— А об этом тебе пусть лучше расскажет дедушка.

Сет обернулся через плечо. Помимо фей, кружащих у него над головой, в саду как будто никого не было. Дедушка и Дейл давно куда-то ушли. Лина в доме вытирала пыль. Кендра занималась какими-то нудными девчачьими делами. Он заранее приготовил «аварийную коробку», в которую положил еще кое-что. Операция «Водяное чудище» начинается!

Он нерешительно шагнул с лужайки в сторону леса, то и дело озираясь и ожидая, что из чащи на него набросятся оборотни. Впереди летали несколько фей — их было гораздо меньше, чем в саду. А в остальном все выглядело как обычно.

Сет зашагал вперед, стараясь не сбиваться с шага.

— Ты куда?

Сет круто развернулся. Кендра, подбоченившись, стояла у живой изгороди. Сету пришлось вернуться.

— Хочу взглянуть, что на самом деле творится на озере. Посмотреть на этих на… наяд и на все остальное.

— У тебя что, совсем мозги расплавились? Разве ты не слышал, что вчера говорил дедушка?

— Я буду осторожен! Не подойду близко к воде.

— Они тебя убьют, и это не шутка! Затащат на дно и утопят! Это тебе не клещи. Дедушка не зря запрещает нам ходить туда.

— Взрослые вечно суетятся по пустякам, — возразил Сет. — Придумывают всякие запреты, потому что считают нас несмышлеными младенцами. Ты вспомни. Мама тоже вечно беспокоится, что я играю на улице. Но я все равно там играю. Ну и что? Ничего. Я смотрю по сторонам. Когда приближается машина, я отхожу…

— Здесь все по-другому!

— Дедушка же ходит по всему заповеднику.

Кендра сжала кулаки:

— Дедушка знает, в какие места лучше не забредать! А ты понятия не имеешь, что ты делаешь. И потом, если дедушка узнает, что ты опять его ослушался, тебя запрут в мансарде до самого конца!

— Интересно, как он узнает?

— В прошлый раз он ведь как-то узнал, что мы ходили в лес! И что выпили молоко…

— Потому что тогда со мной была ты! И твое невезение перекинулось на меня. Интересно, а как ты сейчас догадалась, что я собираюсь куда-то пойти?

— До Джеймса Бонда тебе еще далеко, — презрительно фыркнула Кендра. — Во-первых, не обязательно каждый раз, как тебе взбредет в голову пойти на разведку, напяливать камуфляжную рубашку!

— А вдруг придется прятаться от драконов?

— Все понятно. В камуфляже ты прямо невидимка. Одна голова торчит.

— У меня есть «аварийная коробка», а в ней все, что нужно… Если на меня нападут, я сумею отбиться!

— Чем? Резиновыми перчатками?

— У меня есть свисток. Зеркальце. Зажигалка. Бенгальские огни. Пусть думают, что я — волшебник.

— Неужели ты серьезно?

— А еще у меня вот что есть! — Сет достал из коробки крошечный череп в хрустальном шаре с дедушкиного стола. — Всякие там чудовища сто раз подумают, прежде чем нападать на меня!

— Череп размером с орешек?

Сет пожал плечами:

— Да там, наверное, и нет никаких чудовищ! Дедушка уже столько раз нас обманывал… С чего ты взяла, будто вчера он сказал нам правду?

— Не знаю… А феи?

— Поздравляю! Ты все испортила. Просто молодчина! Теперь я никуда не пойду.

— И так будет всякий раз, когда тебе в голову взбредет еще что-нибудь такое же идиотское. И не потому, что я стерва, а потому, что ты можешь серьезно пострадать.

Сет пнул ногой камешек, и тот, крутясь, покатился в лес.