В моей памяти всплыли слова Ната: «Собаки отличают призраков от людей».

Собаки отличают призраков от людей!

Внимание овчарки между тем обратилось к Луизе и ее братьям. Она вся напряглась, ощетинилась, отпрянула назад и вдруг низко и протяжно завыла.

— Теперь вы видите, кто здесь призраки?! — воскликнул Гаррисон и торжествующе посмотрел на нас с Терри.

Овчарка перестала выть и, рыча, двинулась на Сэма.

Тот, защищаясь, вытянул вперед руки и отступил в глубину пещеры. Сестра с младшим братом попятились вместе с ним.

Овчарка, рыча и лая, продолжала их теснить.

— Значит… Значит, вы и в самом деле призраки? — крикнул я.

Переведя взгляд с собаки на меня, Луиза судорожно всхлипнула.

— Нам ведь совсем не пришлось пожить! — крикнула она. — Эта ужасная зима! Это было так страшно…

По щекам ее катились слезы. Взглянув на Ната, я увидел, что он тоже плачет. А собака все наступала…

— Мы приплыли сюда с родителями, чтобы начать новую жизнь… — дрожащим голосом объяснял нам Сэм. — И всех нас убил холод. Это несправедливо! Это просто-напросто несправедливо!

Снаружи снова заревела буря. Сильный порыв ветра, смешанного с дождем, ворвался в пещеру и почти погасил факел.

— Нам ведь совсем не пришлось пожить! — повторила Луиза.

Снаружи громыхнуло так, что стены пещеры вздрогнули. Собака продолжала рычать и лаять.

А маленькие Сэдлеры, почти исчезнувшие в темноте коридора, вдруг начали меняться. Сперва — медленно, почти неуловимо, потом — все быстрее.

Вначале у них вылезли волосы. Минута — и они клочьями лежали у их ног.

Потом длинными, словно кожура банана, лоскутами начала лопаться и отслаиваться кожа. Еще минута — и на нас с Терри пустыми глазницами глядели три улыбающихся черепа.

— Идите к нам, вы же наши родственники! — шептал череп Луизы. Ее лишенные плоти руки призывным жестом тянулись к нам.

— Идите ж-ж-же к нам, — прошипел череп Сэма. — Мы вырыли для вас такие хорошенькие могилки… Совсем рядом с нашими…

— Поиграйте со мной, — попросил череп Ната. — Идите к нам и поиграйте со мной. Я не хочу с вами разлучаться. Никогда.

И призраки двинулись вперед, протягивая к нам с Терри свои костлявые пальцы.

У меня перехватило дыхание, и я отпрянул.

Краем глаза я заметил, что на лице Гаррисона появилось растерянное выражение, и он тоже попятился.

А потом в пещеру залетел новый порыв ветра и задул факел.

Его огонь вспыхнул в последний раз и погас.

Кромешная тьма заставила меня вскрикнуть.

Я чувствовал, что призраки приближаются. Я слышал, как их ноги царапают каменный пол пещеры. Я слышал их умоляющий шепот.

Они подходили все ближе и ближе.

А потом мою руку сжала чья-то чужая холодная ладонь. Я снова вскрикнул и услышал торопливый шепот:

— Джерри, бежим! Терри!

И, прежде чем я успел окончательно прийти в себя, сестра уже тащила меня к выходу.

В бурю. На скользкую от дождя площадку перед пещерой.

— Бежим! Бежим! — не шептала, а уже кричала Терри. Глаза у нее были дикими от ужаса, холодная ладонь продолжала сжимать мою руку.

— Бежим! Бежим!

Эти слова стали для нас отчаянным заклинанием.

— Бежим! Бежим! — повторяли мы безостановочно.

Но когда мы начали спускаться с площадки, наши голоса заглушил ужасный грохот.

Скала вздрогнула, и мы едва не полетели вниз.

Тогда только я понял, что это не очередной раскат грома.

Одновременно обернувшись, мы с Терри посмотрели на пещеру и сквозь пелену дождя увидели, как качаются каменные глыбы на козырьке.

Под действием дождя и ветра они, судя по всему, потеряли равновесие и теперь один за другим падали вниз, сталкиваясь, подскакивая и раскалываясь на куски.

Один за другим валились они на площадку перед пещерой.

Один за другим.

Пока наконец полностью не закрыли темный проем.

Обеими ладонями прикрыв глаза от дождя, я смотрел и ждал.

Ждал, не выберется ли кто-нибудь из пещеры.

Не выбрался никто.

Ни дети-призраки.

Ни отважный старик.

Гаррисон Сэдлер пожертвовал жизнью, чтобы поймать призраков в ловушку.

В очередной вспышке молнии отверстие пещеры показалось нам ослепительно белым.

Теперь уже мне пришлось тащить за собой Терри.

— Пойдем, — просил ее я. — Ты же видишь: все кончено.

Но она продолжала стоять, глядя сквозь пелену дождя на навеки замурованную пещеру.

— Терри, пошли, все кончено, — уговаривал ее я. — Загадка разгадана. Ужас кончился, все уже позади.

Дверь коттеджа распахнулась, едва мы постучали. На пороге стояла Агата.

— Боже, где вы были?! — взволнованно воскликнула она. — Мы с Брэдом уже не знали, что и думать!

Но тревогу на ее лице уже сменили радость и облегчение, и она посторонилась, чтобы мы смогли войти.

— Да вы же промокли насквозь! — заохала она, окинув нас взглядом. — Идите переоденьтесь, потом все расскажете.

К тому времени, когда мы все собрались в кухне, буря почти прекратилась. Из окна было видно, как ветер сдувает с листвы последние капли дождя. На столе дымились чашки с горячим сидром.

— Теперь рассказывайте, что с вами случилось, — сказал Брэд. — Мы с Агатой очень переживали, что отпустили вас в такую погоду.

— Это очень длинная история, — ответил я, грея о горячую чашку ладони. — Не знаю даже, с чего начать.

— Начни с начала, — предложил Брэд. — Это, как правило, самый лучший способ.

И мы с Терри, перебивая и дополняя друг друга, рассказали им о детях-призраках, о старике Сэдлере и о священной пещере.

По мере нашего рассказа выражение лиц Агаты и Брэда менялось. Теперь я хорошо понимал, как они беспокоились о нас с Терри и как мы их огорчили тем, что не прислушались к советам и все-таки забрались в пещеру.

После того как мы закончили, все некоторое время молчали. Брэд задумчиво смотрел в окно, на стеклах которого еще не высохли капли дождя. Агата откашлялась, но тоже ничего не сказала.

Первой тишину нарушила Терри.

— Извините, что мы вас не послушались, — виновато попросила она. — Вы не очень на нас сердитесь?