их из «шмайсеров», а они войну завершили с ППШ. А их «катюши»? Ты был под их обстрелом?

– Ты что, профессор?

– Мой университет был зимой сорок первого под Москвой, а академия в сорок третьем под Сталинградом, откуда меня вывезли на носилках почти последним самолетом. Вот, кстати, и за тобой носилки приехали. Давай держись.

С воем подъехала «скорая помощь». Раненого сразу же погрузили и увезли в больницу. На асфальте остался лежать опустошенный «вальтер». Прохожий в сердцах пнул его ногой. Тут же к нему с криком подбежал возмущенный полицейский…

Возле гаража боевиков должна была ждать Берта. Но ее не было. У Севера сразу заныло внутри. Слишком гладко все прошло с нападением на конвой. По инструкции Центра, бойцы вместе с Петером немедленно должны были отправиться обратно. Однако Петер решил задержаться до прояснения ситуации. Они остались с Матвеем вдвоем.

– По какой причине Берта могла не прийти? Ты же лучше ее знаешь, – Петер сохранял спокойствие. Он вообще был чертовски спокойный, выдержанный товарищ.

– Ни по какой. Она очень ответственная девушка, это у нее в крови.

– Тогда поставлю вопрос по-другому. Откуда она должна была сюда добираться? От офиса конторы Шмидта?

– Нет. Я ей запретил там появляться. Слишком долго мы там находимся. Охрана за это время могла проверить новых жильцов в домах напротив, кто-то мог заметить отблеск бинокля или фотоаппарата. Скорее всего, она добиралась из дома.

– Тогда поехали к ней домой. Проверим, есть ли наблюдение за ее квартирой, все ли там чисто.

Берту били аккуратно, но постоянно. Удары по пяткам, по внутренним органам были очень болезненны.

На этот случай они с Севером заранее обговорили легенду. Девушка по уши влюблена и очень ревнива. Молодой человек, с которым она познакомилась, сказал, что он живет в доме, где располагается гаштетка. Она специально сняла квартиру в соседнем доме, чтобы следить за ним. Не посещают ли его другие девицы? Она знать не знает, что в доме напротив находится какая-то контора.

Шеф запретил наносить ей видимые повреждения, поэтому на следующем этапе допроса к ней подключали клеммы с электрическим током. Дело было знакомое, поэтому дознаватели не удивлялись, когда человек выгибается дугой от сильного разряда, когда зубы стучали так, что до крови прокусывают язык, когда глаза почти вылезают из орбит.

Девушка держалась. Сейчас она вела себя как маленький, но очень упертый гномик. Все знают, что если гном упрется, то будет насмерть стоять на своем и не отступит ни на шаг. Они такие: вроде бы маленькие человечки, но с сильным характером.

Берта сбилась со счета, сколько раз она теряла сознание. Ее окатывали холодной водой, и допрос продолжался. «Кто тебя послал следить за нашим офисом?» «Кому ты передавала сведения?» «На кого ты работаешь?»

Возле дома Шиммельфениг признаков засады или наблюдения не было. Север, не торопясь, подошел к ее дому, несколько раз надавил кнопку звонка. Явно, не закрывая спиной панель, демонстрируя, кому он звонит.

Затем так же, не спеша, пошел дальше. Он понимал, что сейчас исполняет роль живца. Если есть наблюдение, то его могут попытаться захватить или, как минимум, организуют за ним наружное наблюдение.

Через квартал на противоположной стороне улицы в машине сидел Петер. Его задача была отследить действия враждебной службы. Это и есть контрнаблюдение. Но «хвоста» не было.

– Что дальше, командир? – Петер подсадил коллегу, как и было договорено, на углу, возле ратуши.

– Скорее всего, у них сейчас большой переполох из-за нападения и поставить людей во всех подозрительных местах возможности нет. Значит, будут наблюдать только в самых чувствительных. Получается, что остается только место, откуда Берта наблюдала за ними. Поехали в пасть врага.

На лавочке возле подъезда, в котором Берта снимала квартиру с наблюдательным пунктом, сидел грузный, лет пятидесяти субъект. Сидел уже продолжительное время, судя по журналу «Сатирикон», который он листал так долго, что странички стали сворачиваться в трубочку. Журнал был раскрыт, но злые глазки внимательно следили за молодым человеком, который нетрезвой походкой, шатаясь, подняв воротник пиджака, надвинув шляпу на самые глаза и глубоко засунув руки в карманы, передвигался вдоль дома. В сторону контролируемого подъезда он даже не взглянул, однако чуть не упал на черный «мерседес» с тремя пассажирами в темных костюмах.

– У подъезда засада, – сообщил Север Петеру, поправляя воротник пиджака.

– Что ты об этом думаешь?

– То же, что и ты: Берту взяли.

– Это только наши предположения.

– Хорошо. Если тебе нужны доказательства, поехали к Дубу. Экстренно вызовем его, и пусть он аккуратно уточнит.

Перед домом Крюгера собралась небольшая толпа. Уборщик пытался активно замыть кровь и очерченный мелом контур человеческого тела на асфальте.

Север затесался в толпу зевак.

– Что, убили кого-то?

– Да нет, жилец с четвертого этажа сам выпрыгнул, – авторитетно заявила женщина в домашнем чепце.

– Точно, из-за денег или из-за бабы, – высказался соседний мужчина.

Матвею надо было знать наверняка, и он рискнул привлечь к себе внимание:

– Это не Крюгер, случайно?

– Он. А вы его знали? – подозрительно спросила женщина.

Пора было ретироваться на всякий случай, чтобы не попасть в поле зрения полицейских или шпиков.

– Почти нет. Жаль, хороший был человек.

Разведчики споро отъехали, сделали несколько кругов для проверки.

– Теперь куда? – Петер был в растерянности.

– Берта у них, ее надо выручать.

– Что мы можем сделать? Нас всего двое.

– В материалах, переданных Крюгером, есть персоналии и их телефоны. Там указан телефон шефа безопасности адвокатской конторы Шмидта. Некто Зигфрид Хаген, – размышлял Север.

– Так давай ему позвоним и поставим ультиматум. Если он не отдаст девушку, шарахнем по их гадюшнику фаустпатроном. У меня парочка припрятана.

– Наверняка эсэсовец – прожженный, такого на испуг не возьмешь. Но звонить точно надо, и пугать тоже надо.

– Чем?

– Думаю, чего им сейчас больше всего не надо, так это шумихи в прессе. Поехали к ближайшему телефону.

– А если он не отдаст Гнома?

– Тогда твой вариант. Два фаустпатрона выпускаем по офису и с пожарными заходим. Работаем боевой «двойкой», только пистолеты и холодное оружие. Тогда пленных не берем, только «языков».

Открытая будка телефона-автомата нашлась довольно быстро. У запасливого Севера нашлись несколько так называемых telefongroschen – по-нашему, жетончиков. После трех гудков на том конце провода сняли трубку.

– Слушаю, – мужской голос был спокоен.

– Здравствуйте. Мне нужен Зигфрид Хаген.

– Кто спрашивает?

В школе разведки учили: если хочешь чего-то добиться, нельзя отдавать инициативу. Тем более в начале контакта.

– Я буду говорить только с герром Хагеном. Вопрос касается сегодняшних событий.

– Хорошо, я вас слушаю.

– У вас есть девушка, я хочу, чтобы вы ее выпустили.

– Я не понимаю, о чем речь.

– Герр Хаген, я журналист крупного федерального издания. У меня есть для публикации большой материал. Девушку я нанял для съемки посетителей вашей конторы. Она ничего не знает, обычный технический исполнитель.

– А, собственно, с кем я имею дело? – безопасник тянул время, лихорадочно думая, как поступить, чтобы не усугубить ситуацию. – И вообще, что вы предлагаете?

– Вы отпускаете девушку, я отказываюсь от публикации. Если вы продолжаете