— Ты так думаешь только потому, что она строит тебе глазки! — отрезала мисс Уэвертон.

— Как, по-твоему, могут быть связаны эти две вещи? — молодой Уэвертон то ли принял шутливый тон сестры, то ли на самом деле не понимал ее своеобразных высказываний.

— Ты воображаешь себя самым блестящим джентльменом в округе и счел бы глупышкой любую девчонку, обратившую внимание на кого-то другого. Но если уж леди выбрала тебя, значит, она знает, что делает!

Артур Уэвертон громко расхохотался.

— У тебя безупречная логика, Бобби, но ты ошибаешься. Я не считаю глупышкой мисс Мэйвуд, а она ведь не строит мне глазки!

— Потому что она приезжая, болван, и не знает, что всем девицам положено восхищаться тобой! — уничтожающим тоном ответила его сестра.

Сара невольно покраснела: было странно слышать, как о ней говорят в ее присутствии, словно ее здесь нет. Артур первый заметил смущение бедняжки и решил положить конец шутливой перепалке.

— Ну хватит, Бобби, — сказал он строгим тоном. — Если мы задержимся еще на пять минут, матушка сама поднимется посмотреть, что здесь происходит, и запретит тебе устраивать эти вечеринки на чердаке! Иди, приведи себя в должный вид, а я покажу мисс Мэйвуд комнату, где она сможет умыться и отряхнуть платье от паутины.

— Здесь нет паутины, — проворчала Бобби, но послушно направилась в сторону лестницы.

Сара заторопилась следом, она была уверена, что ни за что не найдет выход самостоятельно. Артур Уэвертон шагал за ней, готовый подхватить девочку, если та споткнется, и его присутствие волновало Сару, заставляя краснеть даже кончики ее ушей.

Миссис Уэвертон ласково поздоровалась с девочкой, усадила ее рядом с собой и принялась мягко расспрашивать. Сара и не заметила, как рассказала о своей жизни — о смерти матери, отъезде мисс Люси, последовавшей за этим болезни отца и, наконец, о путешествии в Сент-Клементс. Леди Уэвертон смотрела на бедняжку с сочувствием, и даже Бобби притихла в своем кресле, а лорд Уэвертон то и дело неодобрительно качал головой, когда Сара говорила о поездке в ужасном дилижансе или о своей холодной комнате в доме дяди Фоскера.

Долго побеседовать им не удалось — к обеду ожидалось множество гостей. Сара робко спросила, нельзя ли ей поехать домой пораньше, чтобы не стеснять блестящее общество своим черным платьем, но леди Уэвертон и слушать об этом не захотела.

— То и дело кто-нибудь рождается или умирает, дорогая моя, и среди наших гостей будут люди, недавно потерявшие близких. Траур — это часть нашей жизни, и тебе не следует думать о том, что кому-то не понравится твое платье.

— Пусть только Бет или Лиана скажут что-нибудь! — запальчиво воскликнула Бобби. — Я тогда всем расскажу, как в прошлом году Бет…

— Умоляю тебя, Бобби! — со смехом перебил ее брат. — Оставь в покое бедную мисс Хиллсток!

— Похоже, мой сын взял на себя роль рыцаря-защитника мисс Хиллсток, — улыбнулся лорд Уэвертон. — Мисс Мэйвуд, вы успели уже познакомиться с нашими соседями?

Саре внезапно стало не по себе, и только много позже она поняла, отчего. Ей неприятно было слышать, как Артур защищает мисс Хиллсток. У Сары не имелось ни братьев, ни сестер, к кому она могла бы ревновать родителей или любимую няню, и до сих пор она не знала, что такое ревность. Этот первый неясный укус поверг ее в смятение, и она порадовалась, что леди Уэвертон оставила ее и Бобби немного поговорить вдвоем, а сама вместе с супругом направилась проверить, все ли готово к приему гостей.

За обедом Сара предпочла помалкивать, впрочем, от нее, как и от всех отпрысков благородных семейств, и не требовалось никаких речей. Беседу вели старшие, а молодежь переглядывалась, улыбалась и воздавала должное кухне Уэвертонов. Сара с огорчением поняла, что ее манеры не вполне подходят для светского общества — часть столовых приборов оказалась незнакомой, она то и дело вздрагивала, когда слуга неслышно склонялся над ней, предлагая попробовать то или иное блюдо, которое она не знала, как правильно есть. Леди Уэвертон не упускала обычно ни одной мелочи из происходившего в ее доме и сразу заметила смущение девочки и ее неловкость.

«Бедняжка! — подумала она. — Чувствует, что ей не хватает хорошего воспитания, но не знает, что с этим делать. Придется незаметно направлять ее, нельзя допустить, чтобы такая милая девочка выросла в неуклюжую девушку с дурными привычками. А ее дяде, похоже, нет никакого дела до этого, для него главное — деньги от аренды поместья, ее поместья!»

Свое намерение леди Уэвертон выполнила, и к семнадцати годам никто не упрекнул бы мисс Мэйвуд в отсутствии необходимого юной леди очарования. Но до этого было еще очень далеко, а пока Сара старалась казаться как можно более незаметной в тени блестящих молодых девушек в модных платьях.

После обеда дамы постарше устроились в гостиной леди Уэвертон, мужчины, как и подобает, удалились в кабинет хозяина поговорить об охоте и о политике, а неуемная молодежь захотела потанцевать в прилегающей к гостиной музыкальной комнате. Таким образом, соблюдались все приличия, так как при желании любая матушка или тетушка могли посмотреть, чем заняты их дочери или племянники.

Сара и Бобби не танцевали. Подружки сидели рядышком на диване и шептались. Бобби пересказывала Саре все, что ей было известно о соседях, особенно о тех молодых леди, которые ей не нравились. Иногда мисс Уэвертон повышала голос, и в паузе между музыкальными пассажами сидевшей за роялем гувернантки Бобби язвительные замечания доносились до ушей мисс Хиллсток или мисс Лейнс.

Мисс Бет Хиллсток, миловидная, но чрезмерно худая девушка с жеманными манерами, наконец не выдержала и громко обратилась к танцующему с ней Артуру Уэвертону:

— Мистер Уэвертон, пора бы уже вам успокоить сестрицу, если этого не может сделать ее гувернантка! Детям самое место в детской, а не на балу! Пускай упражняется в остроумии в обществе своих кукол!

Бобби вспыхнула, музыка смолкла, и Сара с ужасом подумала, что сейчас разразится скандал, но Артур только невозмутимо пожал плечами.

— Мисс Хиллсток, слова моей сестры не должны задевать вас, ведь вы не думаете, что ее высказывания обращены к вам, не так ли?

Бобби перед тем как раз успела заметить, что некоторые девицы очень много думают о своих волосах, забывая при этом, что у них есть длинный нос крючком, и мисс Хиллсток, чей нос, действительно, был чуть длинноват, ни за что бы не созналась мистеру Уэвертону, что приняла на свой счет болтовню Бобби.

Поэтому ей оставалось только покачать головой с самым возмущенным видом, и Артур неспешно продолжил:

— В таком случае, пусть болтает. Мисс Мэйвуд — новая подруга моей сестры, и, конечно же, Бобби хочется пересказать ей все сплетни. Однако ради вас, мисс Хиллсток, я готов прервать словесный поток сестрицы.

Бобби одарила брата негодующим взглядом, мисс Хиллсток презрительно поджала губы и в то же время торжествующе взглянула на свою соперницу Лиану Рейнбридж — убедиться, что мисс Рейнбридж оценила старания молодого Уэвертона понравиться ей, мисс Бет Хиллсток. Но Артур тут же разочаровал самодовольную леди, так как отпустил ее руку и направился к дивану, где сидели Сара и Бобби.