в напряжении. У Джонсона даже насморка нет и быть не может, потому что ему, как и бравым солдатам из НАТО, была заранее привита та самая вакцина, которую разработали в Кембридже и привили всем, кто этого достоин. В это число, кстати, попал и ты, Макс, со своими домочадцами.

— По этому случаю не мешало бы выпить, — радостно сообщил гостю хозяин дома и, приглашая его присесть в удобное кресло, открыл бутылку коньяка «Хеннесси».

Осушив свои рюмки, они уселись друг напротив друга — Карпов восседал на диване, а его гость в мягком кресле. Перед ними стоял журнальный столик, на котором возвышалась ваза с фруктами.

— Всё идёт по чётко отработанному плану, — доставая из пачки сигарету и закуривая, продолжил свою речь Лабиш. — Помнишь, ещё полгода назад ты был полон сомнений относительно того, что эта операция сможет осуществиться. Но посмотри, что происходит теперь — всё идёт, как по маслу. Люди поверили в эту эпидемию, трясутся за свою жизнь и ведут себя, как смиренные овечки.

— У моего приятеля в Госдуме две недели назад в больнице скончалась мать, — внёс внезапную трагическую ноту в разговор Карпов. — Этот парень недавно вернулся из Куршавеля.

— Ничего не поделаешь, это война, — развёл руками Лабиш. — Без выстрелов, бомбардировок, но всё-таки война. И в ней тоже погибают люди. Те, кому положено погибать. И Куршавель, как ты знаешь, был выбран не случайно. Ваша богемная публика давно облюбовала этот курорт, не подумав о том, что если будет надо, то его легко можно будет превратить в один из плацдармов для ведения бактериологической войны.

— Мне казалось, что во время такого рода войн будет действовать некая избирательность по отношению к жертвам, — потягивая из рюмки коньяк, заметил Карпов.

— Ты забыл, что всё должно выглядеть правдоподобно — страдать должны не только простые граждане, но и элита, — ответил Лабиш. — Именно поэтому я просил тебя через твои медиаструктуры постоянно вбрасывать в широкий доступ информацию о том, как ваша богемная публика, якобы, ходит по лезвию ножа, страдая от этого вируса не хуже, чем вся эта чернь. И ты не подвёл. Всё ваше информпространство было переполнено сообщениями об этом пожилом популярном певце, который угодил в «Коммунарку» с коронавирусом, а перед этим, якобы, перезаражал всю богемную тусовку. Ты с этим здорово справился — я буквально наслаждался, когда читал эти сообщения. Но темпы сбавлять нельзя — надо постоянно держать публику в напряжении такими вбросами. Придумай ещё что-нибудь подобное.

— Зачем придумывать — уже есть, — отозвался на это предложение Карпов. — Мы свою публику давно прикормили такими историями. Недавно целый месяц впаривали им про то, как один продюсер, якобы, отравился очистителем, перепутав его с соком, и находится между жизнью и смертью. Столько эфиров про это сделали — мама не горюй. И ведь поверили, лохи! Так что и теперь будут верить, как миленькие. Только теперь место продюсера и популярного пожилого певца займёт не менее популярная и не менее пожилая певица. Я уже договорился с теми же телевизионщиками, чтобы они выделили хорошее эфирное время для раскрутки этой истории. Отказа не последовало, поскольку ради рейтингов наш брат медийщик способен на всё — мать родную продаст, выкупит и ещё раз перепродаст.

— Поэтому я всегда говорил, что управлять миром легко, — рассмеялся Лабиш, подставляя свою опустевшую рюмку под очередную порцию коньяка. — В нём слишком много жадных до денег людей. Но при этом заметь, управлять этим миром будут не те люди, у которых есть деньги, а те, у кого их очень много. Вроде нас с тобой, Макс. Нам это завещали наши отцы и мы не должны это доверие профукать.

Родители Карпова и Лабиша познакомились много лет назад, когда их дети ещё ходили в школу. Отцом Карпова был полковник внешней разведки КГБ СССР, а родителем Лабиша был высокопоставленный сотрудник Форин офиса. На ниве тайных операций они в 80-е годы и сошлись. И теперь их дело продолжали дети.

— Надеюсь, ты не забыл, что на носу два юбилея —150 лет вождю мирового пролетариата и праздник Победы? — после короткой паузы возобновил разговор англичанин. — Помнишь, о чём мы с тобой говорили на эту тему?

— Не волнуйся, помню, — кивнул головой Карпов. — Эта эпидемия нам в подмогу — материалов на эти темы мои медиаресурсы будут выдавать по минимуму. Ленинский юбилей мы и не заметим, парад Победы, я думаю, перенесут, а «Бессмертный полк» и вовсе отменят, так что в этот раз «совкам» не удастся оторваться на этих темах, как раньше. Будут сидеть как мышки по своим норкам.

— Только прошу тебя, Макс, не устраивай никакой антисталинской вакханалии, поскольку сегодня это уже не пройдёт — надо действовать тоньше. По всем социологическим опросам этот усатый грузин пользуется феноменальным успехом у черни, причём не только у «совков».

— Не учи учёного, — отмахнулся от этих слов Карпов. — Мы уже давно бьём «усатого» втёмную. Кстати, спешу тебя обрадовать: на одном из федеральных каналов завтра запустят многосерийную антисталинскую сагу по одной популярной книге. Там речь пойдёт о ГУЛАГе. Как говорится, дорога ложка к обеду — к дню Победы.

— Это хорошая идея, которая поможет убить сразу двух зайцев, — не скрывая своего удовлетворения от этой новости, заметил Лабиш, выпуская изо рта сигаретный дым. — И праздник подпортить, и лишнего стресса людям добавить. Кстати, эта не та книга, которую одна бабёнка написала?

— Она самая, — подтвердил догадку гостя Карпов. — Не Солженицын, конечно, но здесь важно рвение.

— Это рвение, дорогой Макс, мы обеспечиваем своими грантами, премиями и всем остальным. Я же говорю, что этим миром управлять легко — купить можно всякого, только цена у всех разная. Плесни-ка мне ещё коньяку.

— Ты же за рулём, — напомнил гостю о том, как он сюда добрался, хозяин дома.

— Обижаешь, сегодня я специально взял водителя.

Услышав это, Карпов наполнил, протянутую ему рюмку почти до краёв. Они выпили, закусив виноградом, гроздья которого свисали с хрустальной вазы.

— Хочу попросить тебя, Макс, ещё об одном одолжении, — вновь возобновил разговор Лабиш. — Вбрось, пожалуйста, хорошую толику дезинформации относительного гаранта вашей Конституции. Надо создать у черни впечатление, что он испугался эпидемии и забился в нору, причём не в Москве. Здесь как раз можно подыграть «совкам» и сравнить его с «усатым» — дескать, тот в 41-м остался в Москве и не бросил свой народ, а этот сбежал и прячется в бункере. И оттуда вещает с умным видом.

— А что, это хорошая идея, — согласно кивнул головой Карпов. — Хотя можно было бы придумать и что-то