пугал. Он был властный миллиардером со своими закидонами. Ничего милого и привлекательного я в этом не видела. Наоборот – пугал он меня до полусмерти одним взглядом. Во-вторых, вокруг были совершенно новые люди. Которые, к тому же, почему-то тычут на тебя пальцами, перешептываются и смеются. А еще Соболев, в-третьих, готовый с тебя шкуру спустить.

Спиннинг с рук моих выпал в воду. С рыком начальник нагнулся, поднял его, а после началось что-то странное. Грубо стиснув мои бедра, он прижал меня к своей груди. После всучил в руки удочку, накрывая мои руки своими. Крепко, чтобы на этот раз надежно. Размахнулся и сделал все за меня.

– Теперь ясно? – услышала я гневный шепот в ухо.

– Дима, с чего ты взял, что мне кто-то звонил? Если слышишь звон в гробовой тишине, то прямая дорога к психиатру, – голос Федора оказался неожиданно близко. Я-то надеялась, что услышу его приближение по хрусту листьев, топоту копыт, коими Черты явно обладают… А тут – ничего. Раз и он уже в шаге от тебя позади.

От неожиданности ноги в огромной колоше спустилась вперед, я поскользнулась на ровном месте и полетела в пруд лицом. Прямо с удочкой в руках! Благо, начальник еще почему-то держал мою талию и потянул на себя. Прижимая на этот раз еще теснее и крепче.

Я тут же одернулась и отшатнулась в сторону от мужчины на приличное расстояние. Почему-то сердце вырывалось из груди, колени задрожали, а голова закружилась. А места, где руки Соболева касались моего тела, пылали адским пламенем, словно ожоги.

– Вот это картину я застал! Неожиданно, но… – Федор застал всю картину и теперь смотрел на меня пугающе хитро. – Интересно, интересно…

Глава 6

Остаток вечера мои руки позорно тряслись, а щеки пылали. Что бы я ни делала: накрывала стол, готовила закуски или сервировала небольшую полянку… В любой момент я ощущала на себе странные пытливые взгляды! Изредка «отца» с «братом», чаще всего Федора.

Они все словно знали то, о чем я сама не догадывалась.

Но Соболев впредь меня не замечал. Он и прежде казался ледяной глыбой, а после нашего неожиданного столкновения в пруде, вовсе делал вид, что я – незаметный призрак.

– Присаживайтесь, мальчики! – радостная Елизавета миролюбиво пригласила мужчин к столу, помогая им разместить огромные подносы с шашлыком. – Вот это вы наготовили, словно на роту солдат!

Федор уселся первый во главе нашего импровизированного пикника. С одной стороны от него разместилась услужливая Елизавета, умеющая подсластить даже самую горькую пилюлю. Федор улыбался, как Чеширский кот, пока она накладывала ему полную тарелку и рассказывала, какой он великолепный рыбак. По другую сторону сел «отец» Александр Степанович. Он был мужчиной тяжелой закалки, настоящим воином. Мог поддержать любой диалог, вовремя подлить алкоголя в пустой стакан и стать настоящим другом в нужную минуту.

Так уж вышло, что напротив Федора села я, желая сидеть подальше. Рядом со мной почему-то разместился Соболев, тут же недовольно рявкнув на ухо:

– Ты на грани увольнения, Вика!

Настроение тут же упало, а лицо побелело:

– Почему это?

– Ты забыла, что родители – мишура, а работаешь тут именно ты? – я сделала ошибку, поворачиваясь лицом к начальнику. Теперь вся его накопившаяся агрессия выливалась мне не в ухо, а прямиком в лицо. – Забыла, что я просил тебя делать с Федором? Где подлизывания, комплименты, услужливость?

Стоило признать: Николай Александрович был прав. Приятная домашняя атмосфера настолько располагала, что я порой забывала, что обязана впаривать будущему клиенту наши услуги. Как говорит заветный Трудовой Кодекс: маркетологи отдыхают только на том свете!

– Простите, – взмолилась я, сведя брови на переносице. – Я сейчас исправлюсь.

Секунд пять босс испепелял меня своим пронзительным взглядом, а после кратко кивнул:

– Смотри мне.

С боевым настроем я повернулась к Федору, а он, оказывается, с хитрым прищуром изучал нас с Соболевым и почему-то улыбался.

Ужин протекал с душой. Дима, решивший занять нейтралитет и усевшийся между Соболевым и «отцом», все время рассказывал смешные истории из жизни. Я едва не порвала себе живот от смеха, слушая о том, как мой «брат» угнал в армии уазик, чтобы отвести понравившуюся девушку в клуб. Но когда подъезжал к ее дому, перевернулся верх тормашками в кювет. Все вокруг были в шоке. А он, чтобы не пугать девушку, вышел, как ни в чем не бывало с букетом ромашек и пожал плечами: «Земля мокрая… Дождь сегодня намечается. Может вместо парка – кино?».

Затем Александр Степанович вспомнил, как в армии он узнал, что скоро у него родится сын. Но увольнение ему никто не давал. В тот момент они проходили отработку в соседней части. То есть, верхушка была вся новая. Камер никаких, личные дела никто не проверял. Полный бардак! Он заплатил деньги городскому другу, чтобы тот послужил за него какое-то время, до возвращения старой верхушки. Думали, это затянется на пару недель. Оказалось, на полгода. Месяц друг отбарабанил, а потом признался. Не выдержал… Отделались легким испугом: штрафом и повесткой на проверку к психиатру. Усугублять ситуацию никто не хотел, ибо коснулось бы это не только части, но и всех высших чинов за халатную работу.

Все это время я каждые пять минут, словно по будильнику, делала всякие комплименты Федору. То у него смех красивый, то подметил он деталь в истории занимательную. Даже о прическе, прости господи, упомянула!

– У меня нет таких веселых шальных историй из молодости, но анекдот рассказать могу, – счищая шашлык с шампура, включился в беседу Федор.

– Ой, как вы ловко это делаете! А у меня никогда не получалось, – ахнула я, восхищаясь умением Федора делать то, что в генах заложено.

Мужчина посмотрел на меня, как на идиотку, а после махнул рукой. Мол, что с нее взять.

– Попросите нашего дорогого Николая. Он вам явно не сможет отказать. Так вот… – отмахнулся Федор, а я опешила. Почему это Соболев мне отказать не может? Мы с боссом переглянулись, оба остались в недоумении. – Так вот, слушайте. Мой любимый, между прочим!

– Уверена, – исполняла свои гнусные обязанности я, – такого анекдота я еще никогда не слышала!

Федор усмехнулся. Мол, само собой разумеется. И начал свой рассказ:

– «Времена суровой борьбы с алкоголизмом. Показательный процесс над самогонщиком. Судья говорит: «Подсудимый! У вас был обнаружен самогонный аппарат». Подсудимый отвечает: «Да!». Судья: «Вы гнали самогон?». Подсудимый бьет себя в грудь: «НЕТ!». Ему суровый ответ: «У вас был аппарат, значит – гнали!». Подсудимый непреклонен: «Не гнал!». Суд удаляется на