Кажется, это всё не моё. Это не мои чувства! И не мои эмоции!

– Нам нужно слиться, моя дейра… – прозвучали его слова рядом с моим ухом.

Кесарь прижался горячими губами к моей шее, где в сумасшедшем ритме билась жилка. Потом он приподнял моё лицо и заглянул мне в глаза.

Смотря в его невозможные сияющие настоящим фиолетовым огнём глаза, я даже забыла, как дышать.

Кесарь со всем вниманием смотрел на меня. Где-то на периферии моего сознания билась мысль, что, должно быть, именно так чувствует себя пойманная жертва.

Я открыла было рот, чтобы сказать ему, что не готова, но с моих губ не слетело ни слова.

Кесарь резко прижал меня к себе, и моё пламя полностью захватило и его.

Он смотрел мне в глаза – неотрывно, как будто погружаясь в меня!

От его рук и сильного торса исходило приятное волнообразное покалывание, которое отдавалось в затылке.

Он провёл большим пальцем по моему подбородку.

Это было так приятно.

Я не могла отвести взгляда от его невозможных глаз.

И вдруг моё пламя стихло и очень быстро сошло на «нет».

Зрачки Кесаря сузились и, казалось, исчезли совсем.

Я утонула, будто в озёрах, в его чистых, сияющих фиолетовых глазах.

Исчезло всё вокруг. Остались лишь фиолетовые омуты. Я ощутила, будто падаю вниз.

Но страха нет.

Вокруг было темно, и только сияющие фиолетовые озёра манили меня к себе.

Ощущение полёта, лёгкости, свободы и невероятной нежности, которую кто-то испытывал ко мне, охватило меня.

Это было потрясающе.

Но вдруг приятная темнота сменилась яркой вспышкой, слепящей глаза.

Потом вокруг меня закрутились цветные огни, словно я попала в центр калейдоскопа.

Моё падение прекратилось.

Я чувствовала чью-то радость, восторг, счастье, но при этом чем счастливее был кто-то, тем тяжелее мне становилось дышать.

Я ощущала чьё-то присутствие, но не видела ничего, кроме ярких пятен вокруг, которые начали давить на меня.

Вдруг всё перестало казаться приятным.

– Кесарь… – выдохнула я, не понимая, что происходит и почему мне так трудно говорить.

Дыхание перехватило.

А потом…

Потом моя голова взорвалась чудовищной болью!

* * *

Кесарь

Зрачки моей дейры расширились, её тело отзывалось на моё тело.

Лишь одно её присутствие доставляло мне острое наслаждение. В условиях стресса и высокого адреналина мои инстинкты немного притупились. Но сейчас…

Я слышал, что лишь одно прикосновение истинной пары сводит с ума и рушит все преграды, но никогда не думал, что это настолько сильное чувство и нечто особенное…

Провёл большим пальцем по чёткой линии её подбородка.

Было невероятно приятно прикасаться к своей паре.

Я внимательно всматривался в лицо своей дейры. Красивая. А ещё огненная. И такая желанная.

Я смотрел в её глаза цвета жидкого золота и поражался их красотой.

Майя даже не подозревала, как она нежно смотрит на меня. Немного удивлённо. А ещё желание… Оно буквально окутывает её и ещё сильнее будоражит мои инстинкты.

А ещё её губы – мягкие, полные и чуть приоткрытые.

Эти губы обещают сладкие поцелуи. Это потом, сначала нужно пройти слияние – первый этап.

Моё дыхание участилось, как и её.

И я проник в её сознание – быстро, но мягко.

Никаких блоков, никаких препятствий.

Сознание моей пары было чистым, свежим, словно я с головой окунулся в первородный живительный источник, который мог наполнить меня энергией жизни, тепла и свободы…

– Кесарь… – голос моей пары, наполненный болью и страхом, привёл меня в чувство.

Ошеломлённый, я тут же прекратил едва начавшееся слияние.

Всё вокруг возвращалось на свои места.

Майя поморщилась, застонала и едва не упала, но я держал ее в своих объятиях.

Усадил её в кресло. Почему ей больно? Я не навредил ей – это факт!

– Голова! – пискнула она. – Моя голова сейчас взорвётся!

О! Чёрные дыры космоса!

Приложил пальцы к вискам Майи и смыл с её головы и сознания своё воздействие.

Потом опустился на колени, обняв мою дейру за ноги.

Я находился в настоящем потрясении. Но при этом я был рад. Очень рад.

– Прости меня, Майя. Я и подумать не мог, что ты ещё девственна и тебя никто не трогал. Если бы я только предполагал, что твоего сознания ещё никто и никогда не касался, проделал бы первый этап нашего слияния более медленно и очень мягко.

Майя, смешно хмурясь, запахнула халат и завязала его на несколько узлов. Она, даже немного злясь на меня, недовольным тоном спросила:

– О чём ты сейчас говоришь? Конечно, никто не трогал моё сознание. На Земле, знаешь ли, ни у кого таких идей нет, кроме психиатров.

– Во всех известных мне мирах всем детям ставят ментальные блоки, даже самые простейшие, чтобы защитить их сознание от воздействий. Правда, для таких, как я, эти преграды ничего не значат, но сам факт. Все, прошедшие хоть какое-то, даже малейшее вмешательство в сознание, уже не считаются нетронутыми.

Она смотрела на меня, продолжая хмуриться, но слушала внимательно.

– Нет ни одного существа, у кого не стояло бы хоть одного защитного блока, – произнёс я чётко, пытаясь донести до неё свою мысль, насколько Майя уникальна. – Но ты, моя дейра… Это невероятно… У тебя такое чистое сознание. Никто и никогда не вмешивался в него… Я был поражён и не сразу это понял.

Улыбнулся ей и, чтобы приободрить, сказал:

– Я научу тебя, Майя, когда мы продолжим.

Она открыла рот, чтобы мне что-то сказать, явно не очень лестное, так как даже малейшее вмешательство в её сознание дало свои плоды. Я стал, пусть и поверхностно, но чувствовать её эмоции.

– Знаешь что, Кесарь?! – проговорила она, сузив свои удивительные глаза.

И вдруг её желудок издал громкий голодный вопль.

Я такой идиот!

– Прости, – опустил покаянно свою бедовую голову. Пристал к своей паре со слиянием, но даже не покормил. – Давай поедим.

Майя поджала губы, сложила руки на груди, вздохнула и пробормотала:

– Умираю с голоду.

* * *

Майя