и в Москве. Вася тоже не отставал. Пожалуй, он ухаживал за Олей. Когда наведывался, то привозил гостинцы мамочке, а не ребенку. Сладости, милые безделушки, билеты в театр. Ими она ни разу не воспользовалась. Ни с Васей, ни с Идой не хотела никуда идти. Тем более в Москву ехать. Она засела в Коломне и выбиралась только в магазин и поликлинику.

Ленчику исполнилось полгода, когда Вася позвал ее на настоящее свидание.

– Я не могу, – ответила она.

– С Леней посидит моя сестра. Она согласилась остаться ночевать, и мы можем после ресторана покататься по ночной Москве, полюбоваться панорамой с Воробьевых гор…

– Я не могу, – повысила голос Оля.

– Почему?

– Я вас всех ненавижу…

– Нас?

– Мужиков. Вы противны мне.

– Но я тебе ничего дурного не сделал! – И это мягко сказано, от Васи она видела только хорошее. – Наоборот, очень стараюсь радовать. Ради тебя, Лялька, я на все готов!

– Все мне противны, – повторила она. – И мне горько от того, что я родила одного из вас.

Василий оскорбился и больше ей не докучал.

…Ленчик снова заплакал. Уже громче, требовательнее. Оля, взяв сына на руки, чтобы успокоить, отправилась на кухню подогревать смесь.

Он становился все больше похожим на своего отца. Даже глаза превратились в блюдца! И это у ее китайчонка.

– Ты любишь Леню? – как-то спросила у нее Ида, обеспокоенная тем, что подруга не целует ребенка, не обнимает, но ухаживает за ним добросовестно.

– Я не знаю, – честно ответила Оля. – Может, да, а может, нет.

– Разве такое возможно? – ахнула подруга.

– Мне кажется, я утратила способность любить. Она умерла во мне вместе с чувством к… – И замолчала, не желая произносить имя. Ида и так поняла, о ком она. – Но у меня нет неприязни к сыну, ты не волнуйся. Я буду заботиться о нем. И дам Лене все, что смогу.

– Кроме любви?

– Ты что, предлагаешь мне отказаться от него? Чтобы кто-то бездетный смог усыновить его и дать эту самую любовь?

– Нет, что ты! Мне кажется, у тебя послеродовая депрессия, и с этим нужно работать. Я пока не могу тебе помочь, всего лишь второкурсница, но давай попытаемся найти специалиста…

– Не нужен он мне. Я мертвая, понимаешь? – Оля с такой тоской посмотрела на подругу, что той стало не по себе. – Мертвецам психологи не помогут.

– Перестань драматизировать! Ты не единственная, кого мужик беременной бросил.

– Мне до остальных дела нет. Но хватит об этом. Скажи мне лучше, какая сейчас средняя зарплата у продавцов? Мне нужно работу искать.

– А Леня как же?

– Отдам в ясли.

Вскоре Оля устроилась уборщицей в ДК. Ждала, когда сыну исполнится год, чтобы отдать его в круглосуточные ясли. А как только Ленчик отметил свой первый юбилей, Оля нашла себе более или менее денежную работу. Взяли ее официанткой в столичный ресторан. Там и зарплата, и чаевые. Питание опять же предоставляли. Добираться до дома только долго, а у Иды не переночуешь, она с парнем жить начала и привела его все в ту же комнату в коммуналке, где им отгородили шкафом закуток.

– Зачем тебе голодранец? – удивлялась Оля. – Еще и провинциал. Москвич хотя бы на наследство может рассчитывать, а этот…

– Федор перспективный.

– Он вместе с тобой учится. Кем он станет, получив диплом? Правильно, психологом. Ты знаешь хотя бы одного знаменитого? Не Фрейда, а из современных?

– За психологией будущее. В Америке почти у каждого есть свой мозгоправ…

– А мы в России. Тут будущее за предпринимателями и банкирами. Но дело, конечно, твое. Я не лезу.

Для себя же Оля твердо решила: больше никаких отношений. В двадцать лет она поставила крест на своей личной жизни. Ей хотелось только богатства. Не достатка, а именно роскоши! Чтобы купаться в деньгах и купать в них Леню. Коль любви Оля дать ему не может, так хотя бы обеспечит…

Если получится, конечно!

Вообще-то это были странные мечты для матери-одиночки без образования и связей. Откуда бы взяться деньгам? Век финансовых пирамид прошел, а в казино с ее грошами не сунешься. Оставалось лотерейные билеты покупать, что Оля и делала, но если выигрывала, то незначительные суммы.

Как-то уже под конец рабочего дня, к ним в магазин влетела барышня. Красивая до умопомрачения! Тонкая, длинноногая блондинка с невероятной грудью. Глаза как два сапфира, губы – мед. Сапоги на шпильке, шуба из шиншиллы нараспашку, на шее цепочка с массивной подвеской. Оля видела такую в глянцевом журнале на супермодели Жизель Бюндхен, а она барахло не рекламирует.

– Мне срочно нужны чулки в сетку, – выпалила красотка, кинувшись к Оле. – Черные, но можно и цвета какао.

– Есть и те и другие. Какие показать?

– Давай обе пары. А с подвязками имеются?

– Конечно. У нас большой выбор.

– Эх, некогда, а то бы надолго у вас зависла. Ладно, сколько с меня? – И достала из сумочки банковскую карту, которая сверкала золотом. В их магазине покупатели имели самые обычные. Чаще же с наличкой приходили.

– Вы даже не посмотрели на чулки. Вдруг не понравятся?

– Это уже мое дело.

– Учтите, товар назад не принимаем.

Красавица подняла глаза на Олю и, судя по прищуру, хотела осадить продавщицу, но вдруг расплылась в улыбке:

– Ты ли это, Лялечка?

– Я. А вы кто?

– Не узнала? Приму за комплимент. Машка я.

– Машка? Из Балашихи?

– Ну.

– Обалдеть, – только и могла вымолвить Оля.

В кармане Машкиной шубы затренькал мобильный. Она тут же заторопилась:

– Мне бежать надо, но я не прощаюсь. Дождись меня в кафе напротив. Я максимум через два часа освобожусь.

– Не могу, уйдет последняя электричка.

– Довезу, не бзди. И заказывай там все, что хочешь, я угощаю. Все, убегаю, до встречи!

Она пикнула картой, схватила пакет с чулками и унеслась.

А Оля, закончив работу, направилась в кафе. Цены там были кусачими, и она взяла себе только чай и штрудель, на случай, если Машка не придет и придется платить за себя самой. Но подруга не обманула, явилась даже раньше.

– Что за сиротский стол? – возмутилась она и заказала половину меню. Не забыла и о шампанском, которое они так любили когда-то. Правда, тогда пили «Советское», а сейчас им принесли французское. – Давай за нас! – провозгласила лаконичный тост Машка и залпом выпила шампанское. – Хорошо, – крякнула она и принялась за салат с креветками.

– Машка, ты богиня, – с искренним восхищением протянула Оля.

– Бог – мой пластический хирург. Я же вся сделанная. Мне даже талию ушили.

– А глаза? Они были бледно-голубыми.

– Это линзы. Но при правильном макияже даже мои