– Колян, привет! А тебя что, тоже на допросы тягают или стажируешься? Ты ж у нас вроде как на прокурора учишься? – обменявшись с ним рукопожатиями, поинтересовался он.

– Да пора уже и стажироваться начинать, – уклончиво ответил тот.

Василевской факт их знакомства показался интересным, что-то уж слишком много случайных совпадений для одного дела, и она попросила Николая Пинтюка задержаться, чтобы устроить между ним и охранником кафе очную ставку. И тут у недоучившегося юриста вдруг сдали нервы.

– Какая еще очная ставка?! Я и так из-за вас семинар по уголовному праву сегодня пропустил. Вы, что ли, за меня потом зачеты сдавать будете? – истерично выкрикнул он.

– В этом кабинете я решаю, как и кого мне допрашивать! – повысила она голос.

– Да пошла ты! – отмахнулся он, собираясь уйти.

– Гражданин Пинтюк, я вас не отпускала, – требовательно сказала она.

– Я, к вашему сведению, тоже юрист и свои права знаю. Короче, без адвоката ты вообще не имела права меня допрашивать, понятно? И вообще, я на тебя жалобу в областную прокуратуру напишу, что на допросе ты меня своими прелестями пыталась соблазнить, а еще следователь по особо важным делам называется! Ничего, теперь все будут знать, чем ты тут на самом деле занимаешься! – пообещал он, демонстративно хлопнув дверью так, что посыпалась штукатурка.

Следователям не привыкать к экстравагантным выходкам своих подследственных. В ее кабинете и эпилептический припадок не раз разыгрывали, и даже из окна один псих как-то пытался выброситься, но сейчас она была в шоке от устроенной Колей Пинтюком отвратительной сцены. Выпив почти стакан холодной воды, она постаралась взять себя в руки и вернулась за рабочий стол.

– Может, я не вовремя? – ехидно осведомился Андрей Ивасюк, и до Зои наконец дошло, на кого была рассчитана вся эта «цыганочка с выходом». То, что Николай испугался очной ставки, было очевидно. А поскольку лучшая защита – это нападение, жалобу на нее он непременно накатает, можно в этом не сомневаться. Бросив при своем приятеле ей в лицо, что она якобы его соблазняла, он фактически взял его в свидетели крайне неприятного для нее инцидента. Она представила себе, что будет, если такая жалоба попадет к Синицыну, и ее бросило в жар.

– Что с вами, вам плохо? – участливо спросил он.

– Да все нормально уже, – ответила она. Инцидент с пока еще свидетелем Колей Пинтюком совершенно выбил ее из колеи. Тем не менее она продолжила допрос.

Поначалу Ивасюк отвечал на ее вопросы неохотно, но Зоя сумела его разговорить. Охраннику Желябкина и самому было интересно узнать, какая сволочь расстреляла его хозяина, и он предложил «важняку» Василевской свою версию этого убийства, которая ее весьма заинтересовала. Оказалось, что Андрей провел собственное расследование, пытаясь выяснить, кто из обслуживающего персонала кафе мог дать наводку преступникам. По его мнению, это мог быть кто-то из своих, кто хорошо знал образ жизни хозяина, кому было известно, что выручку со всех своих кафе и сети магазинов он хранил в своем личном сейфе. И что было самое для Андрея неприятное, этот кто-то хотел именно его подставить в убийстве владельца кафе, поэтому, собственно, к нему и нагрянули с обыском и, возможно, арестовали бы, если бы разыскиваемый телефон не нашелся у проводившего обыск опера.

– Ну и кто, по-твоему, мог так подставить тебя? У тебя среди персонала кафе есть заклятые враги? – заинтригованно спросила Зоя.

– В том-то и дело, что нет у меня таких врагов. У нас вообще очень дружный коллектив, а кто мог оказаться вольным или невольным наводчиком, я понял только сейчас у вас в кабинете.

– Твой приятель Пинтюк?

– Да какой он мне приятель, – отмахнулся Андрей. – Он просто один из завсегдатаев нашего кафе, причем появился он у нас совсем недавно, недели три назад, и сразу запал на нашу официантку Галю. Нет, вел он себя вполне прилично, не напивался, не дебоширил, к официанткам не приставал, иначе я бы его в два счета выставил. Приходил в кафе только в ее смену, то есть именно Галя его интересовала, а когда добился ее расположения, часто провожал ее после работы домой. Вот я и думаю, что Галка вполне могла ему разболтать все, что знала и обо мне, и о хозяине.

– Так ты подозреваешь, что он использовал вашу официантку лишь как источник информации?

– Есть такие подозрения, – кивнул он. – И я бы никогда его ни в чем не заподозрил, если бы не пересекся с ним сейчас. Ну а как он себя при этом повел, вы видели сами.

– Да уж… – вздохнула она. – А Галина знала, что ты раньше работал в сапожной мастерской?

– Да в кафе все об этом знали. Меня ведь Желябкин прямо из сапожников к себе в охранники взял. Его жена мне как-то заказала на свои сапожки набойки новые поставить, а забирать их ее муж приехал. Он поблагодарил меня за работу и спросил, чего это я в армейском камуфляже сапожником работаю, из армии, что ли, недавно пришел? Я сказал, что да. Ну он и предложил мне пойти к нему работать, ему в кафе как раз охранник новый нужен был. И зарплату мне сразу предложил втрое выше, чем я тогда мог заработать. Так я из сапожной мастерской на его машине к нему в кафе и поехал. В общем, неплохим мужиком был наш шеф, и обязательно надо найти, какая сволочь его замочила.

– С такими свидетелями, как ты, мы убийцу обязательно найдем! – заверила Зоя. – Кстати, Андрей, никто из опрошенных нами жителей близлежащих домов не слышал выстрелов в ту ночь, когда застрелили твоего шефа. У тебя есть какие-нибудь соображения, почему выстрелов никто не слышал, хотя грохот от дуплета из охотничьего ружья мог бы и мертвого разбудить?

– Странно, что выстрелов никто не слышал, – удивился он. – А впрочем, может, и слышал, просто внимания на них не обратил. Я вот что вспомнил: за пару недель до убийства хозяина рядом с нашим кафе какие-то придурки повадились взрывать довольно мощные петарды. Желябкин пару раз даже посылал меня надрать им уши, но они убегали сразу после взрывов, и мне никого поймать так и не удалось. Сейчас вообще эти петарды взрывают все кому не лень, а тут чуть ли не каждую ночь у нас стало бабахать, вот народ и не обратил внимания на выстрелы, приняв их за петарды. Знаете, я в армии на военном аэродроме служил, так поначалу невозможно было спать от рева взлетающих на форсаже истребителей, а через пару недель так к этому привык, что засыпал спокойно под любой грохот. Так что преступники могли специально приучать окружающих к взрыву петард, чтобы потом на выстрелы никто не обратил внимания.

– Очень может быть, – согласилась Василевская. – Но в любом случае уже ясно, что разбойное нападение было хорошо подготовлено и преступники располагали информацией, которую могли получить только от сотрудников вашего кафе. Надо будет допросить эту вашу Галину в первую очередь. Геращенко ее фамилия? – уточнила она, заглянув в предоставленный ей оперативниками список сотрудников кафе.

– Да, Галина Геращенко. Только не говорите ей, что это я вам про нее с Колей рассказал, – попросил он.

– За это можешь не переживать. Твои показания – это тайна следствия, – заверила она. – А мне остается только поблагодарить тебя за помощь следствию. Если тебе еще что-нибудь станет известно по этому делу, можешь мне в любое время на мобильный позвонить. Запиши номер, – продиктовала она.