зачем ты пытаешься праздновать свои языческие праздники? Разве нашего Господа тебе недостаточно? Хочешь монет еще?»

Еврей: «Я присоединился к вам с искренней верой в добро и человеколюбие. Во спасение души и своих домашних»!

Инквизитор: «Но ты же кривишь душой! Нет другого Бога кроме Сына Божия. Кому ты на самом деле служишь? Может Сатане?»

Еврей: «Мы же происходим от одного корня! Так написано в наших общих книгах. Мы даже в Апокалипсисе есть, только мы избранные. Ты же знаешь».

Инквизитор: «Избранные... Хммм. Ну, Апокалипсис точно не про тебя. А где же остальные колена израилевы, из тринадцати в наличии ведь только Леситы и Конэны? Может, вы их давно уже умертвили, поощряемые Сатаной?»

Еврей: «Ты же знаешь... Ассирия... бич божий».

Инквизитор: «Вот-вот. Правильно. Господь давно уже указал вам на ваши прегрешения. Давно вы уже отошли от него и продолжаете упорствовать во зле. Ну как, раскаиваешься в сношениях с Сатаной?»

Еврей: «Как ты можешь, Бог же за всех!»

Инквизитор: «Ну, ясно, так и запишем... упорствовал, отрицал очевидное».

Инквизитор помощнику: «Давай еще раз прогони. Если не сознается, то будем заканчивать... Ты продолжай, а я пойду, вина попью и тебе принесу... Жарко».

Помощник: «Вымотал он меня. Я его недолго. Приходи побыстрей».

Инквизитор: «Сам уже устал. А сколько их еще…».

Инквизитор выходит в коридор. Там прохаживается еще один следователь. Вид утомленный. За закрытой дверью слышны крики.

Инквизитор: «Как твои дела? Мой упорствует».

Другой инквизитор: «Вроде соглашается, но как-то неискренне... Еще какое-то бульканье в голове иногда».

Инквизитор: «Наверное, от переутомления. У меня тоже бывает. Пойду, хлебну вина и с собой возьму. Мой давно уже ничего не пил».

Другой инквизитор: «Интересная мысль. Я с тобой. Тоже так попробую».

Сцена сожжения еретиков. Сжигают одновременно нескольких человек. Наряженная толпа веселится, глядя на казнь. В толпе стоит и следователь инквизиции.

Инквизитор бормочет: «Недалекие люди. Думают, что кому-то нужны. Нас бы уже давно не было в таком случае».

Неожиданно в голове у инквизитора раздается негромкое бульканье, короткий как бы смешок, а потом голос басом.

Низкий голос: «За паству боретесь? Такими методами?»

Инквизитор от неожиданности приседает.

Английский пот

Эльта-Сефотона, внутри машины. Позднее средневековье, лето, Бретань, ночь. К берегу подплывают несколько аквалангистов. Сначала видны их смутные очертания в воде, затем они выходят на берег. Вышедшие прячут ласты и дыхательные аппараты под перевернутой лодкой, однако небольшие баллоны с раструбами на длинных рукоятках остаются с ними. Также они несут небольшие сумки через плечо. После этого группа расходится в разные стороны попарно. Два человека в темных гидрокостюмах карабкаются вверх по берегу и идут к расположенному неподалеку военному лагерю около замка. Один человек повыше, другой пониже. Заходят в лагерь, с тыльной стороны, все спят. Тут и там раздается храп, недалеко тлеет костер, валяются бутылки и остатки пищи. Палоредон хочет залезть в палатку, но Лестрокожд его останавливает знаком и показывает на расположенный вдалеке сарай.

Лестрокожд: «Это солдаты, они нам не нужны, войско должно быть здоровым».

Подходят ближе к сараю. Тоже вокруг никого нет. Часовой на входе спит мертвецким сном. Проходящие в сарай люди в гидрокостюмах улыбаются.

Палоредон: «Добавить сна?»

Лестрокожд: «Не нужно. Излучение с корабля и так здесь достаточно сильное. Будут спать до утра».

Палоредон: «А тут кто? Назначили в последний момент, не успел ознакомиться».

Лестрокожд: «Те, кто нужен… Заготовители всякие… Они и будут контактировать с населением. Пошли…»

Люди проходят внутрь сарая, достают из сумок противогазы и надевают их. После они начинают пшикать в лицо спящим аэрозолем из длинных трубок. Лестрокожд делает знак, хватит. Аквалангисты выходят из сарая и идут к берегу моря, по дороге снимают противогазы, убирают их в сумки.

Лестрокожд: «Всех не надо… нужны и рабочие люди… Армия должна победить, а страна получить нужного нам короля».

Палоредон: «И пророчества будут сбываться со страшной неотвратимостью…»

Лестрокожд: «Конечно. Тяжелая поступь рока….»

Палоредон: «А потом что? Страна не вымрет?»

Лестрокожд: «Не вымрет, они нам нужны. Пойдем».

Лестрокожд: «Вирус так сделан, что его распространение легко контролируется. На воздухе быстро погибает и количество заражений тоже ограничено. Можно в определенной степени направлять распространение болезни… на того чихнуть, на того нет… Полуручная работа, конечно, но население еще небольшое и лучше уже сегодня убрать ненужных…»

Палоредон: «Но ведь могут пострадать и посторонние…»

Лестрокожд: «Это не так важно. … Убирая лишних, можно направлять развитие народа. … И хозяевам развлечение».

Палоредон: «И власть будет новая и подготовленная, как и предсказано, неотвратимость. … Это тоже очень влияет…»

Лестрокожд: «Естественно, с ними больше привыкли работать и приспособили для себя уже».

Палоредон: «На все нужны поколения. … В каждом поколении незначительные изменения…»

Лестрокожд: «Почти естественный процесс. …Только со временем получаются нужные люди, и не будет необходимости вмешиваться на каждом шагу…»

Палоредон: «Вот и пришли. … Всех еще нет. … Давай посидим на том дереве, подождем остальных… Воздух свежий, хочется подышать…»

Лестрокожд: «Пойдем…»

Люди в гидрокостюмах подходят к лежащему на берегу стволу и усаживаются на него. По дороге они достают из-под лодки дыхательные аппараты и ласты.

Кембридж. Поздняя осень. По окраине города идет небольшая траурная процессия. Дорога грязная, срывается снег. Все люди идут поодаль друг от друга. Позади всех идут два пожилых человека, одеты хорошо.

Александр: «Вот и Рудольф умер … а как берегся…. Только на занятия и приходил…»

Джордж: «Я всем своим в колледже дал такое указание, но ведь от всего не убережешься … Случайно встретил кого-то на улице и достаточно…»

Александр: