И ещё оказалось, что он заразил меня всякой гадостью! Уж конечно, если с половиной студенток в колледже спать — то там чего только не нацепляешь!

— А что потом? — подтолкнула её Элоиза. — Как вы до фотографий добрались?

— Очень не сразу. Сначала нужно было узнать, как он вообще живёт. Оказалось — скучно. Вообще ни к чему не прикопаешься. Мне его год пасли — и ничего! Только изредка студентки. А потом, я уже написала первые статьи как Изабель Молин, я подумала — это прикольно, писать то, за что дают хорошие деньги, потому что на правах женщин не сильно-то заработаешь. И меня однажды позвали на мероприятие для прессы, перед модным показом. И там я увидела жену Бодри! Я знала, что она работает на телевидении, знала, как она выглядит, но мы никогда не встречались. Я подошла, и мы познакомились. Так-то она оказалась нормальная — ну девушка как девушка, но мужем своим была не очень-то довольна. Рассказывала, что в постели крут, а во всём остальном — полный ноль, только книжки свои читает, да и всё, а из дома даже мусор не может вынести. Ну, мы встречались, пили кофе, переписывались почти каждый день. А в июне она и говорит — что они поедут на Канары в отпуск. И нужно, чтобы кто-то поливал цветы. Растёт у них там в кадках какая-то ерунда зелёная, фикусы, что ли. Я и сказала сразу, что могу.

И две недели я искала в их доме что-нибудь. Что можно было бы использовать против него. Все бумаги у него в столе перерыла, и нашла же! Нашла эти фотографии. Тут же на его же сканере их и обработала. Мне ж не на баннер, не до хорошего качества. И сложила потом обратно, ясное дело. А дальше вы знаете.

— Но вы долго думали, прежде чем пустить их в ход, — заметила Элоиза.

— Ну так я раньше не пробовала зарабатывать таким делом, это ж собраться с силами нужно было, — пожала плечами куколка Селин. — А теперь вы скажите — откуда у вас мой адрес?

— Его сообщил господин Кристоф с непроизносимой фамилией, — не стал скрывать Поль.

— Что? — она не поверила. — Это невозможно! Вы врёте.

— Зачем бы? Мы поговорили, и он рассказал. Кстати, вы в курсе, что он тоже слегка заработал на неправедно добытых вами материалах?

— В смысле? — Селин не понимала.

— В прямом. Скопировал у вас один из кадров и продал.

Она схватилась за голову.

— Не может такого быть, не может! Мы друг другу как брат и сестра, у нас нет никого ближе, он бы так со мной не поступил!

— Ну а он решил, что от вас не убудет, — пожал плечами Поль. — Сказал, деньги были очень нужны.

— На дозу, наверное. Вот скотина! — она чуть не плакала, но у Элоизы этот факт сочувствия не вызывал. — Мы встретились на вокзале, оба только приехали в Париж, и не знали, куда дальше деваться. Он поляк, у него трудное имя — Кшиштоф Щепяньский, я сильно не сразу научилась выговаривать. У него были какие-то друзья, мы несколько дней перетёрлись у них, а потом я нашла квартиру — ну, на родительские деньги. И мы там сначала жили с ним вместе, а потом он сказал, что нашёл работу, и съехал, но снял какую-то совсем дешёвую комнату у Северного вокзала, но ему наплевать, где жить, есть крыша над головой, да и ладно. Нет, я не верю, что он меня сдал! Да он бы не стал с вами разговаривать!

— Представьте, стал. И сейчас он у меня в офисе, под замком и под охраной. И без связи, — Поль внимательно на неё смотрел.

— Не верю, ясно вам! Это вы меня напугать хотите!

— Хотели бы — давно бы напугали, — проворчал Себастьен.

— Вот, смотрите. Это данные с камеры из офиса. Мне этот канал нужен, если я вдруг не присутствую, а там что-то важное обсуждают. Смотрите, — Поль показал Селин свой телефон.

Элоиза глянула — ну да, комната для переговоров, в углу на полу сидит Кристоф и таращится в пространство. Пошевелился. Достал телефон, потыкал, убрал обратно.

— Сейчас с вами договорим, поедем и выпустим, — продолжил Поль.

— Давайте завершать, что ли. Госпожа Перонне, показывайте, где тут у вас наши фотографии, — Элоиза встала и подошла к компьютеру.

Собрала все оставшиеся силы и скомандовала подчинение.

Селин молча повернулась к компьютеру и нашла папку «Бодри и девки».

— Вот…

— Откройте.

Повиновалась. В папке лежали как сами фотографии, так и фрагменты. В том числе — те, которые были в письмах, адресованных Элоизе и остальным.

— Уничтожайте. В корзине тоже.

Механически Селин нажала на кнопку «удалить».

— В телефоне? — спросил Себастьен. — На флешке?

— Нет, — покачала головой Селин.

— Тогда ещё минуту, чтобы потом точно не нашли, — он нажал на контакт в телефоне. — Мы нашли то, что искали, теперь говори, что с этим делать. Это уже. И это тоже. Как, говоришь? Сейчас.

Себастьен бесцеремонно отодвинул девушку от компьютера, что-то открыл, что-то нажал, что-то ещё сделал. И перезагрузил компьютер.

— Что вы себе позволяете? — пискнула Селин.

— Произвожу зачистку. Кто вас знает, вдруг вам снова придёт в голову зарабатывать деньги на чужих глупостях? А теперь никто уже никаких фото из этого компьютера не вытащит.

— Вот и ладно, — Поль поднялся на ноги. — Подумайте также о том, где бы могли поработать, кроме как в журналистике. Я не думаю, что вам стоит что-то писать. Кстати, стало понятно, почему к вам не слишком серьёзно относятся коллеги — видимо, ваши тексты дают повод для такого отношения. Возможно, вам стоит поучиться чему-то ещё, — и повернулся к своим. — Пойдёмте уже, что ли.

— Пойдёмте, — кивнула Элоиза.

Взгляд её зацепился за висящий на дверной ручке парик. Золотистые локоны — прямо как у скрипачки Аннели, которая играла у них летом на балу.

— При помощи парика вы превращаетесь в Изабель? — поинтересовался проследивший за взглядом Элоизы Себастьен.

— Конечно! Чтоб не узнали, ясное дело! Парик и ярко-синие линзы. И макияж. И каблуки повыше, — сообщила Селин. — Скажите, вы правда пойдёте в полицию?

— Если я услышу ещё хоть полслова об этом деле хоть откуда — непременно, — любезно сообщил Поль.

Они съездили в офис к Полю и выпустили на волю Кристофа. И Элоиза немного подчистила ему память — о том, как сидел под замком. А о том, как сдал Селин — не стала. Кто будет разбираться в том, что помнит наркоман? С журналистским будущим Селин вызвался разобраться Поль. А когда они уже по темноте подъехали к дому на улице Турнон, то оказалось, что снаружи возле ворот стоит машина. Из неё вышел и поджидал их Оливье Муазен собственной персоной. И если днём он был расслаблен и благодушен, то сейчас — весь встрёпанный и нервный, стоял и курил.

Точно, он же был, гм, под заклятием. Несмотря на усталость, Элоизе сделалось интересно.