Ну и памятника, конечно.

— А ваша поза здесь, Ваше Величество, символизирует вашу мудрость, непреклонность и беспощадность к врагам Империи, — объяснил скульптор, в очередной раз указывая на свое творение.

До завтрашнего дня, когда должно было состояться торжественное открытие, памятник был прикрыт брезентом и народ на площадь не допускали, так что Император Романов был первым, не считая городской администрации, кто удостоился чести увидеть сей шедевр.

— Ваш конь гордо вздымается на дыбы, копыта, кажется, вот-вот высекут искры из земли. — Скульптор был так вдохновлен, что не замечал выражения лица Императора. — Сказать по правде, над этой композицией я работал не один месяц. Вам нравится, Ваше Величество?

Император Романов не был мягкосердечным человеком. Но даже у него не хватило духу сказать, что представленное ему творение — один из самых убогих памятников, которые он когда-либо видел. Скульптор так искренне любовался своим шедевром, что разочаровать его было бы все равно, что пнуть ребенка.

— Он очень… очень… очень каменный. — Император, наконец, смог подобрать эпитет, который не расстроил бы скульптора и при этом не был бы возмутительной ложью.

— Я знал, что вы оцените! — просиял скульптор. — Вы ведь придете завтра на торжественное открытие? Перережете красную ленточку, весь город увидит статую!

— Весь город, — обреченно повторил Император.

— Конечно, Ваше Величество! Вся Тверская губерния соберется посмотреть, будьте уверены, мы ведь вас так любим!

— Посмотреть на меня и на коня, с таким выражением морды, как будто… как будто…

— Да, Ваше Величество? — Скульптор преданно уставился Императору в глаза.

— Как будто он конь, — наконец, сдался Романов. — Конечно, пусть все посмотрят, я очень рад.

Его Величество задумался. Долгие годы в политике научили его лгать, недоговаривать, манипулировать и искажать факты, но против памятника даже его мастерство оказалось бессильно. Отсрочить открытие дипломатическими методами явно не удастся. Но все существо Романова восставало против этого убожества, где он был похож на перепившего гоблина со скипетром и в короне, а конь… Конь выглядел так, словно на нем как раз и может ехать разве что перепивший гоблин.

Надо бы послать несколько верных людей, чтобы ночью совершили с этим шедевром какой-нибудь акт вандализма, который никак не позволит показывать его людям. Заодно можно будет обвинить в этом тех, кого надо, и прижать всякие радикальные группировки. А скульптора заверить, что это все из зависти к его невероятному таланту, и дать немного денег в качестве компенсации. И отправить куда-нибудь подальше, туда, где скульпторы не в почете. Желательно, где про памятники даже не слышали.

— Вы о чем-то задумались, Ваше Величество?

Скульптор, заметив, что Император отвернулся и глубокомысленно смотрит вдаль, занервничал.

— Да так, о государственных делах. Слушайте, а вандалы в вашем городе есть? Или просто криминальные группировки. Противники моей власти или высокого искусства?

— Вы что, Ваше Величество, как можно? — ужаснулся скульптор. — В жизни такого не было. У нас город законопослушный, да мы никогда…

— Жалко. То есть, я хотел сказать, очень хорошо.

Император вместе со скульптором повернулись обратно к памятнику. Памятника не было.

— Да как же… — Несчастный скульптор, казалось, готов был грохнуться в обморок. — Ваше Величество, как же это… Он же только что был здесь…

— Наверное, вандалы, — успокоил его Император, который начал догадываться, каким образом пропала статуя.

— А вандалы что, так могут? — беспомощно спросил скульптор. — Только что же… Прямо из-под носа…

— Они все могут. Очень опасные личности, постоянно что-то новое придумывают. Но вы не переживайте, мы обязательно найдем и памятник, и преступников. Тайная Канцелярия быстро справится.

— Это ж открытие придется отложить… Как же это…

— Ничего страшного. — Император успокаивающе положил скульптору руку на плечо. — Придумаем что-нибудь, скажем, что пока недоделано, народ поймет. А вообще, скажу вам по секрету, меня настолько впечатлил ваш талант, что я подумываю отправить ваше творение в дворцовую галерею. Когда мы его найдем, конечно. Я хотел бы любоваться им лично. А на улице и голуби обгадить могут, и разрисовать, и вот как сейчас, вообще украсть.

— Ваше Величество! — Скульптор засиял, словно солнце. — Это такая честь для меня! Я и подумать не мог… Я, конечно, надеялся, что вам понравится, но чтобы настолько… Но, не сочтите за дерзость, его же тогда никто не увидит.

— Ничего, я часто приглашаю в галерею гостей, — заверил Император. — Вашим творением смогут любоваться лучшие люди Империи.

— Значит, открытие памятника откладываем?

— Откладываем, — подтвердил Романов. — На неопределённый срок. Пока не обнаружим похитителей и не призовем их к ответу. Даже если он вдруг появится здесь так же внезапно, как и исчез, сами понимаете, к нему нельзя будет подпускать простой народ, это же улика. Сначала Тайная Канцелярия должна разобраться в этом возмутительном происшествии, вдруг здесь у вас действует целая банда похитителей памятников. Но я понимаю, что для вас, как для творца, это большой удар, так что вот, держите. — Император достал из кошеля несколько золотых монет. — Поверьте, то, что какие-то сволочи сорвали открытие такого прекрасного монумента, расстраивает меня так же сильно, как и вас, — заверил Император. И тихо добавил: — Слава Богу!

* * *

— Давайте выбираться отсюда, — решил я.

— Как? Портал закрылся, — напомнила мне жена.

— Есть у меня одна мысль…

Раньше у меня не получилось бы так легко извлечь такую массивную штуку. К тому же, обычно я извлекал предметы только из своего родного мира. А тут вытащил здоровенную статую Романова и почти не вспотел. Более того, она до сих не исчезла. Получив ранг Подмастерья, я определенно стал сильнее, а Дар мой так или иначе связан с манипуляцией пространством, то есть с порталами. Может, в таком случае у меня и полноценный портал открыть получится.

Я сконцентрировался и почувствовал на месте захлопнувшегося портала какое-то тепло. Словно пространство там было тоньше, чем обычно, остаточная энергия еще не рассеялась. Его можно было резать, как ножом. Если только знать, где начинать. Если только…

Я до крови закусил губу, сжал кулаки и портал вдруг открылся снова. Лидия восхищенно ахнула.

— Вы не говорили, что так можете, Ваше Сиятельство, — укорил Аристарх.

— Я сам не знал, — признался я. — Ну что, отправляемся домой?

— И эту тварь оставим живой, чтобы она очнулась и вылезла в наш мир? — скептически осведомился начальник охраны.

— Не волнуйся, минут через пять он закроется. Не переоценивай мои возможности. Возвращаемся домой с победой и добычей. — Я аккуратно потряс сумку. Против ожиданий, характерного звука перекатывающихся яиц не послышалось.

Я осторожно открыл сумку. Внутри валялась скорлупа, дно было облеплено вязким белком и желтком. Выглядело это так, как будто яйца очень хотели стать омлетом, но не нашли подходящей сковородки.

— Вот черт! — Лидия тоже заглянула внутрь.

— Я старался обращаться с ними бережно, — оправдался я.

Похоже, бережное обращение не слишком-то возможно, когда ты удираешь от чудовища.

— Значит, возвращаемся без добычи, но все равно с победой, — сменил я парадигму. — В конце концов, мы выжили, это уже хорошо. Постой, а там что такое?

В ветвях дерева что-то белело. Раньше это что-то было скрыто густой листвой, но та изрядно облетела, когда ствол боднула лягушка. В глубине ветвей было спрятано гнездо. С очень большими яйцами.

— Смотри, Лидия! — Я подошел, пошарил среди ветвей и вытащил три яйца наружу. — Это же то же самое, верно? Правда, эти белые, а те были коричневые, но размер одинаковый. А ты говорила, гнезда вьют только на земле.

— Не совсем. Это родственный вид, но другой. Хотя да, они похожи, особенно взрослые птицы.

— А мы не можем взять эти яйца вместо разбитых? Они не обладают тем же животворным действием?

— В принципе, обладают, хотя и более слабым. — Голос Лидии звучат задумчиво.

— Отлично! Думаю, Жмурло не заметит подмены. В конце концов, если прыти графа хватит не на обеих жен, а только на одну, это уже можно будет считать достижением.

Лидия колебалась.

— У них, помимо прочего, есть еще и побочный эффект.

— Серьезный?

— Ну как тебе сказать. Диарея.

Я прыснул.

— Так это даже лучше! Считаю, Жмурло заслужил. В конце концов, возвращение мужской силы — это же такой праздник, от радости можно и обосра… в смысле, претерпеть некоторые неудобства. Так что берем эти яйца. И возвращаемся.