— Итак, Арвен, на тебе обеспечение дома, курирование слежки за Аверноо. Курсант, вы в роли Моник Аверноо остаетесь в поместье моих родителей. А я немного подпорчу биографию дочурке министра.

Старфф хищно и зло усмехнулся. У меня на кончике языка вертелся вопрос о смысле моего пребывания в роли Моник. Но я не рискнула. Старфф и так уже смотрел на меня, как бык на красную тряпку. Не даром же он мне триста раз напомнил о необходимости вызубрить устав и соблюдать служебную субординацию. А также о том, что ему даже напрягаться не нужно, чтобы разрушить мое будущее. Приходилось молчать и терпеть, скрепя зубами. К счастью, Арвен лучше знал своего шефа, да и не виноват он был в его настроениях, поэтому сам задал мучающий меня вопрос:

— Кин, а смысл запирать тут девчонку? Не злись, я правда не понимаю, что нам это даст? Настоящая Аверноо все равно гуляет непонятно где. Так зачем нам подставная? Доказать мы ничего не можем.  Да и вообще, если признаемся в том, что нас так провели, то твоей грозной репутации сразу придет конец.

Командор Старфф хищно усмехнулся:

— А кто сказал, что я буду что-то доказывать или пояснять? Я просто воспользуюсь своими привилегиями. Аверноо может спрятать свою дочурку хоть в бункере. Но жизнь у нее будет не многим лучше Курсанта Новак. Если она только хоть где-то высунет свой хорошенький носик, ее тут же за него схватят.

Я ощутила отвращение, услышав эти слова. Вообще, поведение командора мне нравилось все меньше и меньше. Странно даже представить было, что когда-то в Академии я восхищалась этим неподкупным и непримиримым киллом. Теперь я все больше склонялась к мнению, что он мерзавец, готовый идти по трупам ради достижения каких-то своих целей. Как там говорится? Цель оправдывает средства? Раньше для меня это были только слова. Пустые слова. А теперь я сама оказалась в роли «средства».

На лице лейтенанта наоборот проступило понимание:

— Ты хочешь объявить дочку Аверноо вне закона?

— Не совсем так. Вне закона – это значит, что ее может убить любой. И ему за это только скажут спасибо. Мне это не подходит. Не стоит лишать Аверноо того, чем он дорожит. А судя по тому, что он предпринял для выведения дочери из-под удара, Моник для него — наивысшая ценность. Ведь он собственную судьбу поставил на кон ради этого. А вот объявить ее в межзвездный розыск как особо опасную – это запросто. С особо опасными даже самые отчаянные поостерегутся связываться. Зато настучать властям и заработать себе отпущение грехов – это легко.

Лейтенант понимающе и гаденько ухмыльнулся:

— Ну да. В таком случае бункер для нее окажется единственным выходом. Она ведь даже продукты за наличный расчет не сможет приобрести. Ее сразу узнают и тотчас донесут. Но я все равно не понимаю, зачем прятать курсанта Новак.

Командор хмыкнул:

— Поэтому ты все еще и лейтенант, потому что не понимаешь. Учись мыслить шире. Моник Аверноо кто-то из знакомых может и пожалеть. А землянка Новак никому абсолютно не нужна. Вот поэтому Моник сидит под замком, как гарант поведения папочки. А Новак ищут как особо опасную и с поддельными документами. Понимаешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лейтенант восхищенно выдохнул:

— Теперь да…

Я попросту заледенела, услышав пояснения к плану Старффа. Даже если он потом и восстановит мое доброе имя, об этом будут знать только определенные круги. Академия, командование Звездного флота. Широкого оповещения не будет. Простые люди не узнают о том, что я всего лишь была приманкой. А значит, до конца своих дней я буду обречена жить с очерненной репутацией, сталкиваться с непониманием и неприязнью. Мне стало очень холодно. Будущее, неизменно казавшееся радужным и счастливым, неожиданно окрасилось в серо-черные тона. Да и вообще стало неясно: а есть ли теперь у меня это будущее?

За окном начали сгущаться серые сумерки. Видневшиеся вдалеке острые пики визуально сгладились, сливаясь с приближающейся темнотой. Здесь даже ночи были странные: темно-серые, беззвездные, тоскливые. Совсем не похоже на ночи на родной Земле. И тем более не похоже на сказочные ночи Лураны, когда все вокруг словно волшебной сияющей пыльцой осыпано. Помню, первое время после поступления в Академию я никак не могла насмотреться на эту нереальную, неземную красоту. Увижу ли я еще хоть раз эту восхитительную картину? Или меня уже отчислили без права восстановления?

Я выключила планшет и с сожалением спрыгнула с подоконника. Освещение на третьем этаже было отключено централизовано. Видимо, хозяин не хотел, чтобы я тут слонялась. Если не хочу в темноте свернуть себе шею, нужно уходить, пока еще хоть что-то видно. Но в комнату идти безумно не хотелось. А оставаться на месте не было смысла. Вздохнув, я медленно поплелась вниз.

В голову лезли самые идиотские мысли. Самое странное, что я не вспоминала родителей и Мирака. Сильнее всего я сожалела о том, что не рискнула уточнить, сколько может продлиться мое заточение. А то только шестой день, а у меня уже полное разжижение головного мозга и умственная отсталость. С этим что-то нужно делать. Читая один устав, я совсем с ума сойду.

В комнату я все-таки не пошла. Где-то на полдороги вспомнилось, что за весь день я съела только кусок странного хлеба, который выдавал местный автомат: не пшеничный и не ржаной, неплохо присоленный, с необычным ореховым привкусом и кусочками сухих фруктов или овощей. И запила я это дело двумя чашками кофе. Плохо. Так и желудок испортить недолго. А аппетита не было уже третий день. Вчера я, кажется, за весь день только этим хлебом и обошлась. Да несколькими чашками кофе и чая. Нужно срочно исправляться.

Уже на подходе к той небольшой комнате, которая здесь играла роль своеобразной кухни, ко мне пришло озарение. Если за меня изменили мою жизнь, то мне остается только изменить ее распорядок. Проще говоря, мне нужно было изменить свой график и ввести обязательные ежедневные силовые тренировки. Иначе, даже если командор даст мне характеристику, я все равно вылечу из Академии по профнепригодности, заплыв жиром так, что ни один межзвездник меня не выдержит. Поймав себя на этой мысли, я только головой покачала. Кажется, сумасшествие не за горами. О чем я только думаю? Я решительно вошла в небольшое помещение.

Не особо понимая, по какому принципу строилось меню в столовой Академии, я все же отыскала на табло пищевого автомата первые блюда. Их перечень ввел меня в некий священный транс. Вот что можно подумать, прочтя на всеобщем название блюда: «Суп из тыргыр`дыр»? А «Похлебка по синевижски»?