Резко открылась входная дверь, в кабинет решительно протиснулся начальник уголовного розыска Вася Крепченко. Убедившись, что все целы и кровь под ногами не хлюпает, Вася бесшумно выругался, а вслух попросил:

— А можно потише? Мы у себя одного чёрта допрашиваем, а тут… Короче, обосрался клиент от крика из вашего кабинета! В санузел повели.

Я пообещал звукоизолировать двери и Васю мирно выпроводил. Оставив с Сёминой нашего стажёра, мы вышли в мой кабинет. Через минуту подошла Лядова и доложила:

— Андрей Васильевич, Сёмина отказывается рассказывать все обстоятельства при мужчинах категорически. Интимно всё. Понимаете?

— Ты скажи ей, что мы. — начал было закипать я.

— Товарищ майор! Она согласна всё рассказать только мне. Под протокол. Я и диктофон включу. Разрешите? Или будем несчастную бабу жизни учить? А я вам потом от третьего лица, так сказать. Поймите её, Андрей Васильевич, у неё же не кошелёк украли. Тут тонко всё. Шеф, ну войдите в положение. — уговаривала меня Лядова.

— Не собираюсь даже… и тебе не советую. Войдите… Как скажет тоже! Ладно. Сделай ей кофе покрепче, что ли. И протокол пиши. Про заявление не забудь. Закончите, позвонишь. А мы пойдём, подышим и заодно Корнева послушаем, — принял я мудрое решение, увидев в окне сутулую фигуру следака.

И предложил личному составу отделения проследовать за мной, не задавая вопросов и не умничая. С Корневым разобрались быстро. Им уже был составлен фоторобот таксиста, орудующего кухонным ножом и бракованной бейсбольной битой. Составлено описание «цацек», похищенных у Сажи. Следовало установить личность и вызвать на допрос охранника Костика (с двумя стволами), а также поковыряться в памяти криминального напарника Сажи — Артура Самвеловича Кубиняна. Короче, работы на завтра всей группе хватало, не считая старых дел. А тут ещё Сёмина Марина Петровна… По второй сигарете выкурить не успели, лейтенант Лядова позвонила и корректно доложила:

— Товарищ майор, мы… я готова доложить. Только вот потерпевшая просит её отпустить. Устала она. Подвезти бы её.

— Согласен. Вызови такси, оно и подвезёт. Пусть протокол подпишет и повестку ей на завтра, на вторую половину дня выпиши. Мы идём уже, — ответил я и, подгоняя уставших за сегодняшний день оперов, молча побрёл в своё «гнездо». У дежурной части нас поджидал подполковник Зинченко. Кивнув мне головой, чтобы задержался, он вполголоса спросил:

— Чапаев, мне тут доложили… Вы что, женщину… пытали?

— Да всё нормально, Николай Сергеевич. Женщина не смогла сдержать эмоции. Просто истерика, — попытался объяснить я.

— Истерика?

— Просто истерика, — повторил я и пошёл догонять своих.

— Может быть, нужен психолог? — нерешительно спросил замначальника.

Ага, где его взять в это время суток? По дороге встретилась гражданка Сёмина. С лица и стёкол очков тщательно были смыты тушь, тени, тональная пудра и губная помада. Лядова постаралась. В коридоре расходились практически молча.

— До свидания…

— Берегите себя. До завтра.

Посередине нашего кабинета стояла лейтенант Лядова и озабоченно перебирала листы протокола. Всем уже хотелось как можно быстрей дослушать и рвануть по домам. Но сегодня всё было не так!

— Можно вас? — нерешительно поинтересовалась Лядова, вызвав своим вопросом кривые улыбочки коллег по совместной службе.

— Меня нельзя, Лядова. Тем более подчинённым, — решив изменить традиционный ответ («можно козу на возу.»), рявкнул я.

Неожиданно стажёр, фыркнув, крепенько так взяла меня за локоть и повела в сторону аппендикса. Там она, наконец, отпустив мою руку, тихо, но внятно сказала, шмякнув листами протокола о мой стол:

— Я при всех это докладывать тоже не буду. Хотите, читайте, если поймёте, о чём речь. Но я выйду. Могу только вам. Остальные пусть… уши заткнут, — упрямо выдала стажёр, полосуя моё интеллигентное лицо своим острым взглядом, в конце фразы перейдя на шёпот.

— Что за… буду — не буду? Вы где находитесь, лейтенант? Что там такого, что не может понять взрослый мужик, тем более мент? И почему мне можно, а остальным. — возмутился я, тоже переходя на шёпот.

— Да потому, что вы здесь самый старший и по возрасту, и по званию. Вот почему, — ответила, насупившись, лейтенант.

— Ага, значит, типа, как отцу родному… — попробовал пошутить я.

— Ну не отцу… но типа того, — согласилась Лядова.

Я решительно вышел в комнату оперов и, к радости подчинённых, объявил:

— Всем спасибо, все свободны. Продолжение следует! Я имею в виду, завтра никому не опаздывать. Дроздов, ты меня понял? Слушай, твоего же батю служебная машина возит. Чего ты на семейной на работу не приезжаешь?

— На батиной «тойоте» мама ездит… — недовольно ответил Дрозд, подмигнув Лядовой.

— Тогда женись на девчонке с машиной, — крикнул я и тоже подмигнул нашему стажёру.

Последнюю фразу я произносил уже под звук удаляющихся шагов. На моём столе, опережая моё желание, уже стояла кружка кофе. «Сейчас бы блинчиков», — пронеслось в голове Женькино обещание.

— Я с самого начала читать не буду. Начну с того момента… с истерики начну, в общем, — спрятав лицо за лист протокола, сказала Светлана. — «Врач-гинеколог Котов попросил меня максимально расслабиться, но относительно долго не производил никаких манипуляций. Сказал, что проводит визуализацию. Потом неожиданно стал массировать мне анус. На мой вопрос: «зачем?» он ответил, что это обычная методика расслабления мышц влагалища и малого таза. Потом он начал вводить мне во влагалище зеркало. Но я сразу почувствовала, что зеркало не моего размера.» Извините, Андрей. Васильевич, я сейчас… водички… — сказала Лядова и побежала к чайнику.

— А, что за зеркало? И почему другого размера? — ошалело спросил я. — А, Лядова?

— Я сейчас, — крикнула уже со своего места стажёр. — Читаю сноску из интернета: «Гинекологические зеркала могут отличаться размерами и формой. Тип используемого инструмента подбирается индивидуально для каждой пациентки. При этом обязательно учитывается ширина таза, ёмкость влагалища, возраст, наличие или отсутствие родовой деятельности». Если коротко, по зеркалам всё. Я вам фото этого инструмента на почту скинула. Посмотрите, пожалуйста.

Я тут же залез к себе на почту и посмотрел на этот диковинный инструмент, внешне абсолютно не имеющий ничего общего с обычным зеркалом. Какая-то бузука из фильмов про фантастику.

— Шеф! А можно я лучше отсюда поору? А то мне… нелов… стыдно, в общем, мне! — крикнула из своего кресла Лядова.

— Нет. Ты лучше подойди ближе к дверному проёму в мой кабинет, а то неизвестно, что подумают коллеги, услышав, о чём мы тут с тобой. — усмехнулся я.

— Тогда дальше… вот, — уже спокойней сказала лейтенант и положила передо мной протокол допроса гражданки Сёминой Марины Петровны. — Андрей Васильевич, читайте сами. Мне дальше… за гланды! — буркнула Лядова и спряталась, опустив голову за монитор своего компьютера.