воспитывала вместо матери. Девичья фамилия кладовщицы – Карасева. Вот как судьба переплетается. Это ведь ты того старшего лейтенанта… Подожди-ка! А это случаем не тот самый тип, который к тебе похаживал, когда я тебя в свой отряд взяла?

– Он, сволочь, и есть, – подтвердила капитан Беспалова.

Она поняла, что отпираться бесполезно. Командир все равно все узнает.

– Ну, значит, хорошее дело ты сделала, – минуту подумав, сказала Афина Яковлевна. – А старший лейтенант этот свою судьбу заслужил. Но надо было мне сразу сообщить.

– Это что-то изменило бы, товарищ подполковник?

– Не знаю. А следов ты там не оставила?

– Почва там сухая, следов остаться не должно было.

– Подумай хорошенько, постарайся все вспомнить.

Беспалова думала долго, прогоняла события в памяти почти минуту и ответила не совсем уверенно:

– Разве что в овраге. Там песок вместо земли. Я не посмотрела, в возбуждении была. Могла, наверное, и наследить.

– Понятно. Берцы смени. Купи себе новые. На размер больше. С шерстяными носками носи. Деньги на покупку есть?

– Есть.

– А старые сожги в котельной. Прямо в печь забрось, чтобы полностью сгорели. Ну а теперь о сути дела.

– Слушаю вас, Афина Яковлевна.

– Я сама на складе посмотрела. Пулемет остался со старым стволом, нечищеный. От майора Известьева я узнала, что военные, которые были в лесу, и в самом деле из спецназа военной разведки. Именно этого я и опасалась. Те самые люди, которые раньше назывались спецназом ГРУ. С ними нам соперничать сложно. Но не исключено, что они кстати нам подвернулись. Хорошо бы расстрел машины Никитина свалить на них. Но сам подполковник Речкин – фигура известная. Я позвонила в антитеррористический комитет Дагестана, знакомому полковнику. Тот об этом самом Речкине без восторга говорить не может. Подполковник командует отдельной мобильной офицерской группой. Но чтобы свалить вину на спецназовцев, во двор к подполковнику Речкину следует подбросить пулемет «Корд». Тот самый, со склада. Сможешь это сделать?

– Без проблем.

– Но это срочно. Возьми служебную машину, водителя я сейчас разбужу, и отправляйся.

– Я, товарищ подполковник, лучше бы одна и на своей машине. Чтобы без водителя.

– Как тебе удобнее. Я буду тебя на складе ждать, ворота раскрою, как двигатель услышу. А сама пока позвоню. Найду свидетельницу, которая вроде как видела, что один из гостей подполковника через поле от леса с большим ружьем на плече бежал. Большое ружье в глазах женщины – это пулемет и есть.

– Да. Здесь анонимный звонок только подозрение вызовет. Нужен реальный человек, который будет готов дать показания. А кладовщица, кстати, где?

– Тело уже увезли в судебно-медицинскую экспертизу. Склад пока никто не принял. По часам еще ночь идет.

– Хорошо. Я в гараж за машиной.

– Иди. Как дело сделаешь, сразу мне доложи, чтобы я могла свидетельницу заслать.

– Хорошо. Я вам позвоню, – сказала Любовь Геннадьевна, круто развернулась и отправилась в противоположный угол территории военного городка, где располагался гараж.

Афина Яковлевна разрешила бойцам первой группы держать и обслуживать здесь личные машины.

Не прошло и семи минут, как «УАЗ» «Патриот», раскрашенный под камуфлированную ткань, заехал на дебаркадер склада. Сама подполковник Заварзина распахнула перед ним ворота. Как только они закрылись, включился свет.

Афина Яковлевна заранее принесла пулемет «Корд», теперь загрузила его в багажник, сняла латексные медицинские перчатки, передала их Любови Геннадьевне и сказала:

– Потом в обувь засунь и сожги все вместе. Как пулемет пристроишь, съезди в соседний райцентр, там берцы себе купи. В Белореченске нельзя, там тебя могут запомнить и потом опознать. Машина заправлена?

Подполковник Заварзина давно уже приказала заведующей гаражом всегда держать машины бойцов первой группы заправленными и готовыми к выезду.

– Полный бак.

– Поезжай. Я на КПП сейчас позвоню, предупрежу.

Анаконда по своей машине слегка соскучилась. За рулем она всегда чувствовала себя отлично, особенно там, где дороги были плохими. Поэтому Любовь Геннадьевна разогналась еще на территории военного городка и без остановки проскочила ворота, распахнутые перед ней. Она едва успела благодарно кивнуть помощнице дежурного, которая придерживала одну незакрепленную створку.

Беспалова так же быстро миновала бетонную дорогу и торопливо погнала по грунтовке. Перед Белореченском она свернула, чтобы в райцентре не светиться, миновала железнодорожный переезд и скоро выехала на другой проселок, ведущий в нужном ей направлении. От развилки до деревни Долгово было около пяти километров, которые быстро залетели под колеса внедорожника.

Однако въезжать в саму деревню Любовь Геннадьевна не стала, оставила машину перед забором из колючей проволоки, огораживающим подступы к вышке сотовой связи. Прежде она сама несколько раз видела, как ремонтники сети сотовой связи несколько раз подъезжали сюда на точно таком же «УАЗе» «Патриот», как и у нее. Значит, если кто-то будет проезжать мимо, то подумает, что они опять сюда пожаловали. Номера люди обычно не запоминают, да и рассмотреть их с дороги весьма проблематично.

Только здесь Любовь Геннадьевна глянула на часы. Пришло утро. Люди в деревне поднимаются рано. Это значит, что ей надо будет держаться предельно осторожно, стараться никому не попадаться под полупьяный взгляд.

Пулемет «Корд» она с собой сразу, естественно, не забрала. Только вытащила из бардачка, как в России обычно именуют то, что в мире называется перчаточным ящиком, футляр с тепловизионным биноклем.

В заборе была калитка, обмотанная той же колючей проволокой. Но Анаконда понимала, что это не есть средство сдерживания вандализма. Он вообще куда более присущ жителям больших мегаполисов, нежели деревенским, которые даже в вечно пьяном состоянии не будут ломать то, что не ими возведено. Колючая проволока необходима лишь для отпугивания пасущейся скотины, которой все равно, где щипать траву. Но и скотину в деревнях по нынешним временам держат единицы, так что можно было бы и не строить этот забор. Возвели его, скорее всего, по инерции мышления. Где-то кто-то когда-то решил так поступить, а потом это стали делать повсеместно. Калитку в ограждении все же оставили, однако даже запор с замком на нее не повесили. Какой здравый человек будет соваться на эту вышку, где его, чего доброго, может ударить током!

Но Любовь Геннадьевна Беспалова понимала, где могут находиться токоопасные участки, и потому предпочла туда не соваться. Она просто забралась по лестнице на промежуточную смотровую площадку, открывать ящик с приборами не стала, залегла и стала высматривать двор, нужный ей. Начинать можно было не с крайнего дома. Оттуда военные не смогли бы увидеть пламя горящей машины, хотя стрельбу крупнокалиберного пулемета услышать, конечно же, должны были.

Анаконда сначала нашла опушку леса, рассмотрела ее в бинокль, потом перевела окуляры дальше. Остов сгоревшей машины еще не совсем остыл и хорошо высвечивался