Мы спустились вниз вместе. Женщина по имени Инга сервировала стол, и она уже почти заканчивала, однако Арбин направился не на кухню, а на выход из дома. Из кухни пахло не очень приятно, и я поначалу не придала этому никакого значения.

- Садись за стол, я скоро вернусь, - приказал Арбин и вышел из дома, а я осталась наедине с Ингой.

Инга посмотрела на меня и попыталась улыбнуться, однако в связи с последними событиями это было очень сложно сделать – расслабиться.

- Спасибо вам, - нарушила я молчание первая, поскольку понимала страх женщины заговорить со мной. Точнее, опасения относительно реакции своего работодателя.

- И тебе спасибо, деточка, - выдохнула она, - не могу видеть твои мучения, но…

Я промолчала на это высказывание. Добавить было нечего.

Мы успели обмолвиться всего лишь несколькими предложениями, как Арбин тут же ворвался в дом ураганом. Он всегда был ураганом, сметающим все на своем пути, и каждое его появление заставляло меня вздрагивать.

Метнув взгляд на женщину, он произнес:

- Инга, начальник охраны проявил неосмотрительность. Теперь все в порядке, в доме будет человек помимо камер. Это я говорю для некоторых особ, которые пошли по стопам дяди и портят мне жизнь, - процедил он, посмотрев на мою застывшую фигуру.

- Я поняла, Артем Алексеевич. Простите, что сорвала вас с работы.

Арбин сел за стол, присаживаясь рядом со мной. Мест было много, но он выбрал еще один повод унизить меня, а точнее поставить в неловкое положение. Мне с ним было невыносимо рядом даже сидеть.

- У меня была сделка здесь неподалеку. Но повторов не хотелось бы, - с нажимом произнес Арбин и посмотрел в мою сторону, заставляя вздрогнуть от своего ледяного взгляда.

- Разве это я порчу вам жизнь? – прошептала я, однако все находящиеся в комнате услышали мою гордую реплику, - мою - вы давно погубили, - произнесла я громко.

- Я тебе неясно сказал обращаться ко мне по имени и не выкать?! – прогремел он своим басом, а затем приблизился ко мне и прошептал всего одну фразу, заставившую меня похолодеть, - я жду от тебя имя, а не прозвище!

- А любовь вы от меня не ждете?! – выплюнула я ему прямо в лицо и так и застыла.

Воздух буквально наэлектризовался, и я без лишних движений медленно положила деревянные руки на стол.

Все делала – медленно.

Потому что рядом – хищник.

Боковым зрением я видела, что Арбин так и не отвел своего взгляда от меня – он глазами прожигал мой профиль насквозь. Я взметнула взгляд перед собой и подумала о находившейся рядом женщине, однако Инга не услышала ничего из сказанного нами. Она увлеченно копошилась над плитой и не увидела мои губы, побелевшие от страха и ненависти.

- Ты не знаешь, что помимо насилия есть много других действий, ломающих психику человека? Может, тебе привести примеры, чтобы ты почувствовала настоящий п*здец? – раздался его голос совсем рядом, а я сбилась со счету времени.

Я молчу. Наконец-то я молчу, потому что понимаю – помощи в таком случае ждать будет неоткуда.

- Успокойся, Влада, - только и произнес он спустя минуту молчания, - у меня есть для тебя новость, дядя тебе все-таки не чужой человек, так?

- Что случилось? – спрашиваю, а сама дергаюсь от неприятного предчувствия.

- Несколько дней назад он всех своих людей... как бы это помягче сказать? Положил.

Я медленно выдыхаю, мимолетно покосившись в его сторону. Арбин, как ни в чем ни бывало, взялся за вилку и, насадив на нее мясо с какой-то особой жестокостью и резкостью, поднес ко рту и жадно откусил кусок. И все это он проделывал, не отводя от меня своих ужасных янтарных глаз.

- На какие условия ты будешь согласен? – спрашиваю я внезапно для себя самой, - скажи: что тебе нужно в обмен на меня?

- В этом вопросе твой дядя бесполезен, - его слова как само собой разумеющееся.

- Что с твоим лицом? – непроизвольно вырывается у меня, когда я вижу его подбитую скулу.

Он словно только что вспомнил о своей боли и оттого едва поморщился.

- Не нравится? – лениво улыбается Артем, пододвигая ближе тарелки с овощным и мясным салатом, - получил втык на ринге.

Значит, боец? Молчу.

Проходит время. Инга куда-то уходит, и тогда я позволяю себе дерзость:

- Я не хочу есть, - я оттолкнула тарелку тыльной стороной руки, - я пойду к себе.

- Стоять! – моментально повысил тон Арбин и тоже встал из-за стола следом за мной, - куда пошла? Чтобы села и доела мясо, приготовленное для тебя.

Я не смогла оторвать взгляда от его вмиг озверевшего лица.

- Немедленно, - процедил он, а затем спокойно сел.

«Не тревожить вулкан, не тревожить вулкан…» - билось в голове, и я медленно села обратно на стул.

- Мясо почти сырое, как его можно есть? – сглотнула я, смотря на этот огромный кусок, лежащий на идеально белой и чистой тарелке.

- Это кусок первой прожарки… мм, не помню, как он называется – Арбин с упоением жевал, - знаешь, сколько по времени он готовится? – с воодушевлением спросил Арбин, заставив меня нахмуриться.

Как часто меняется его настроение?

Я отрицательно покачала головой, зная, что он ждет от меня ответа. Наверное, с виду мы выглядели спокойно завтракающей парой. Кто бы посмотрел – именно так и подумал. И только мы оба знали, что нас связывает. Грязь.

- Одна-две минуты, - насмешка появилась на лице Артема, - а температура внутри куска около сорока шести градусов. Вроде бы достаточно, - хмыкнул он.

Я уперлась взглядом в кусок, а внутри меня творилось нечто. Сырое, с большим количеством крови и красного сока внутри и тонкой припечённой корочкой снаружи… Меня начало тошнить, я непроизвольно прикрыла глаза и застыла. Мои чувства наверняка не укрылись от Арбина, но он продолжил объяснять:

- Это стриплойн – тонкий филейный край из поясничной части туши с небольшим содержанием жира. Отличается насыщенным вкусом и ароматом, за что часто именуется «мужским».

Прикусив губу, я старалась сидеть на попе ровно и слушать Арбина. Быть может, это задобрит его? Ну, неужели он заставит меня есть сырое мясо?

Он закончил рассказывать, и, когда на пустынной кухне воцаряется молчание, я произношу:

- Пожалуйста, - шепчу я и поднимаю голову на Артема, - я не смогу это съесть, понимаешь?

Его взгляд был прикован к моему лицу. Полное безумие внутри. Полное.

- Не понимаю. Я же не заставляю тебя это готовить. Или тушку разделывать. Или убивать животное. Бери вилку и ешь! – приказал он.

Я глубоко задышала, а руки неосознанно вцепились в стол. Вцепились так, что костяшки побелели. Он точно больной придурок, вот только повторяться в своих выражениях я не собиралась. На моем лице написано достаточно эпитетов, он их читает каждый день, и потому я молчу.