нет… есть одна маленькая просьба.

— Я вас внимательно слушаю, — поднял брови Романов.

— Согласуйте пожалуйста с НАСА место высадки… — высказал, наконец, Буш свою главную мысль. — А еще лучше, если в состав вашей лунной экспедиции вошел бы американский астронавт.

— Я вас понял,- улыбнулся генсек, — и принял к сведению. Надеюсь на встречные шаги с американской стороны в случае принятия ваших условий…

— Они безусловно последуют, мистер Романов, — ответно улыбнулся Буш, — но о конкретике лучше будет поговорить ближе к дате реализации вашего проекта.

А немного позднее генсек перекинулся парой предложений с нынешним руководителем космической отрасли Глушко.

— Валентин Петрович, — сразу начал он с главного вопроса, — у американцев возникли некоторые опасения по поводу нашей лунной программы. Не подскажете, с чем это связано?

— Хотят согласовать места высадок? — тут же задал правильный вопрос Глушко.

— Точно, — кивнул Романов, — вот этими самыми словами и выразился только что их вице-президент.

— Это совсем просто, Григорий Васильевич, — вздохнул Глушко, — насколько нам известно, высадка астронавтов на Луну проходила весьма сложно и совсем не походила на ту глянцевую картинку, которую они создали в СМИ…

— Хотите сказать, что они на Луну совсем не летали? — сдвинул брови Романов.

— Ну не так уж радикально… — задумался тот, — летали, конечно, но не шесть раз и не в те места, которые отмечены на карте.

— А если поточнее? — стал настаивать Романов.

— Извольте, — и в следующие пять минут Глушко изложил видение советской стороны на то, сколько раз и в каких местах американцы побывали на Луне, а в каких не были.

— Грустно… — заметил Романов, — а почему наши лидеры пропустили этот момент мимо своей пропаганды?

— Там все сложно было, Григорий Васильевич, — заметил Глушко, — у Америки были большие трудности на всех фронтах — Вьетнам, нефтяной кризис, промышленная депрессия… в итоге закулисно договорились, что мы не замечаем их промашек, а они не мешают нам работать с Европой, мы как раз газопровод в Германию тянули… урегулирование Вьетнамского конфликта, кстати, тоже в тот пакет входило.

— А сейчас что вы посоветуете, Валентин Петрович? — спросил Романов.

— Думаю, что дополнительная конфронтация никаких преимуществ нам не принесет, — быстро ответил Глушко, видимо, он размышлял над этими вопросами и раньше, — лучше плохой мир, чем добрая ссора, как говорит народная пословица. Надо войти в их положение, а взамен выторговать что-либо существенное.

— Может, посоветуете, что именно надо выторговывать? — неожиданно спросил Романов.

— Пожалуйста, — пожал плечами Глушко, — в большой политике я не очень силен, но по космосу могу дать совет — предложите им наши носители для запусков спутников, это раз…

— У них же есть Шаттл, — не понял предложения Романов.

— Шаттл очень дорогой, — парировал Глушко, — каждый его старт чуть ли не на порядок дороже наших Протонов и Союзов. Так что поле для сотрудничества и получения дополнительных доходов с обеих сторон имеется. А во-вторых, можно было бы надавить на их программу звездных войн… пусть отменяют ее совсем или хотя бы резко сворачивают. Это было бы достойной компенсацией за неразглашение некоторых неприглядных фактов по их лунной эпопее.

Глава 12

Запуск Энергии прошел штатно, без единого сбоя — столб пламени на пусковой площадке впечатлил всех почетных гостей.

— А кстати, мистер Романов, — спросил Миттеран через переводчика, — что там за полезная нагрузка? Об этом нигде не говорится — что-то военное?

— Вовсе нет, — возразил Романов, — Энергия выводит на орбиту первый блок международной космической станции… называться она будет «Мир».

— Русский язык многозначителен, — заметил Буш, — с одной стороны слово «мир» у вас означает отсутствие войны, peaсe по-английски, а с другой — это Земной шар или world. Какой из этих смыслов имелся ввиду, господин Романов?

— Оба, мистер Буш, — улыбнулся тот, — у нас есть такая поговорка, «миру-мир». Вот космическая станция и будет способствовать мирному сосуществованию стран во всем мире, по-английски это наверно будет звучать «to the world — peace».

Далее начались вопросы о конкретных характеристиках выводимого на орбиту блока, но Романов отослал интересующихся к специалистам.

— А какой график дальнейших запусков Энергии? — поинтересовался Дэн Сяопин.

— Если первый пуск пройдет успешно, — ответил Романов, — на что я очень надеюсь, то следующий раз будет через два месяца с лунной кабиной — пока в автономном режиме. Она должна стартовать к Луне, облететь ее несколько раз и вернуться на Землю. Далее запуски будут чередоваться — один в интересах орбитальной станции, один по лунной программе. Если вам интересно, когда состоится первый пилотируемый полет Энергии, то точно сказать не могу… надеюсь, что в следующем году.

И тут в помещение, откуда гости наблюдали за запуском, влетел весьма взволнованный товарищ Кунаев, а за его спиной маячил товарищ Примаков.

— Григорий Васильевич, — выпалил Кунаев, — срочное дело. Очень срочное…

Романов извинился перед гостями и сказал, что покидает их по государственным делам. Острый взгляд Джорджа Буша ему при этом сильно не понравился.

— Что случилось, Динмухаммед Ахмедович? Надеюсь, что-то очень срочное, раз вы оторвали меня от таких почетных гостей…

— Срочнее не бывает, Григорий Васильевич, — выпалил Кунаев, — беспорядки в трех городах Казахстана, толпы народа на улицах, погромы и самосуды…

— Стоп, — притормозил его Романов, — давайте по порядку — в каких городах это происходит?

— Алма-Ата, Чимкент и Новый Узень, — ответил тот.

— Какие требования у них? Какие лозунги? И вообще — что послужило толчком к выступлениям, понятно?

На первый план выдвинулся Примаков.

— По всей вероятности спусковым крючком беспорядков послужило снятие секретаря горкома Нового Узеня, казаха по национальности,