— Ей сегодня четыре месяца. Как же быстро летит время… — грустно усмехнулся он.

Я смотрела на него с Дамирой, а почему-то представляла, что он вот так же Сафину к себе прижимает, когда та была крохой. Но моя девочка никогда не узнает настоящей отцовской любви и тепла. И все из-за меня, моей глупости, жалости, трусости. От этих мыслей становилось невыносимо больно. Ведь я уже все решила, так зачем же по новой бередила эти раны? Роберт хотел, чтобы девочки вместе росли, чтобы у его дочери подобие семьи было? Разве это плохо? Вот только жить в обмане я не смогу, а сказать правду язык не поворачивался. Пусть Роберт останется обо мне плохого мнения, исчезнет навсегда из нашей жизни с Сафиной, но я была не готова что-либо менять.

— Да, быстро, — согласилась я. — Дамира окрепла и выглядит, как обычные доношенные детки. Вон какие пухлые щечки наела.

Так хотелось подержать малышку на руках, почувствовать ее тепло, но я точно знала, что не удержу ее одной рукой. А когда будет следующий раз, не знаю. И будет ли?

Роберт ласково улыбнулся и поцеловал Дамиру в курносый носик. Девочка улыбнулась ему, и Сафина вместе с ней, а затем Мышка скопировала движение Шалимова, и чмокнула малышку в щечку.

— Роберт Рустамович, я выйду ненадолго. Если будет нужна моя помощь, позовите. Буду в коридоре, — Роберт лишь кивнул, даже не посмотрев в сторону Лизы.

У девушки вибрировал телефон в руке. Она ответила на звонок и тут же скрылась за дверью, но перед тем как выйти из палаты бросила на Шалимова зачарованный взгляд. С таким обожанием смотрела на него, а мне почему-то стало ее жаль. Слишком молоденькая для Шалимова, хотя… Может быть именно такая и добилась бы его расположения: чистая, наивная, искренняя?

— У нее глаза похожи на твои. Синие-синие, — Сафина посмотрела на Роберта, а потом на Дамиру.

Последнее время она часто спрашивала у меня, когда у нее появится братик или сестричка. И ее активный интерес к малышке я понимала…

— Какая наблюдательная, — улыбнулся Шалимов, заметив, что девочки не сводят друг с дружки глаз. — И у тебя тоже синие. Очень красивые, — Сафина расцвела после его комплимента. — Как ты себя чувствуешь? Как плечо? — спросил Роберт, взглянув на меня.

— Все хорошо. Спасибо. Недавно разрешили вставать, а на днях обещали выписать. Только принимать роды одной рукой проблематично… — я грустно вздохнула.

— Ничего, отдых тоже нужен. Через две недели будешь, как новенькая, вот увидишь. Кстати, может быть, погуляем в парке на днях? Погода стоит замечательная. Да ты только посмотри на них… — он кивнул на девочек, а мое сердце больно сжалось в груди. — Полное взаимопонимание!

Роберт вскинул на меня глаза, а я задохнулась от разноречивых чувств, которые не давали покоя последние дни. Это было неправильно. Все мое существо протестовало, чтобы открыть чужие тайны. Пусть Кристины и Рустама Альбертовича не было в живых, но взять на себя еще одну ответственность… Мои плечи могли не выдержать такого груза. Как и сердце.

Шалимов поднялся на ноги и подошел ко мне. С маленьким кряхтящим комочком на руках он выглядел очень трогательно. И все слова, которые я собиралась ему сказать, застыли в горле раскаленной лавой. А в тот момент, когда все же решилась вымолвить, чтобы больше не приезжал, малышка громко расплакалась.

— Тшш… Принцесса… Мы пробыли всего нечего, а ты уже хочешь снова кататься на машине? — ласково заговорил Роберт.

— Мне тоже нравится кататься на машине, — Сафина тут же оказалась рядом. — Вернись на стул, со мной она не будет так плакать, — Роберт сел обратно, Мышка склонилась над Дамирой, и та действительно перестала громко возмущаться.

— Кстати про машину… Мы могли бы завезти Сафину домой. Зачем гонять Алену через весь город, когда мы живем в двух кварталах от них?

— Да!

— Нет!

Мы одновременно произнесли с Сафиной эти слова, а Роберт рассмеялся раскатистым, звучным смехом.

— Мамочка, пожалуйста! Пожалуйста! Мне так хочется прокатиться с сестренкой на машине. Пожалуйста! — радостно запрыгала Мышка на месте.

— Полина, мы просто отвезем Сафину домой к Алене и Кариму, тем более нам по пути. В чем проблема? Ты мне не доверяешь?

Напряженно вздохнув, я решила, что единственный способ поговорить с Шалимовым тет-а-тет, когда Лиза отправится с девочками в машину. Я попрошу Роберта задержаться на пару минут и скажу ему, чтобы больше не приезжал. И не делал шагов нам с Сафиной навстречу. Я весь день думала над словами, которые скажу ему. Да что там — целую неделю. Пусть исчезнет из нашей жизни, а наши встречи прекратятся. Хватит. Пора уже вылазить из своей скорлупы. Пять лет я воспитывала дочь одна, пусть все так и остается.

Лиза вернулась в палату спустя десять минут. Стояла в сторонке и молча наблюдала за нами, пока Роберту не позвонили по работе. Он передал ребенка в ее руки, а сам отошел к окну. Кому-то пообещал подъехать, переговорить о делах через час, разговаривал спокойно, выдержанно, и я очень надеялась, что наш диалог пройдет в таком же деловом тоне.

— Роберт предложил подвезти Сафину домой… — Лиза вскинула подбородок, а в ее глазах промелькнуло удивление. — Она сейчас временно живет с моей подругой. Вам по пути. Проследите, пожалуйста, чтобы она не сильно досаждала Шалимова вопросами в дороге и не отвлекала его. Сафина очень суетная и подвижная девочка.

— Хорошо, — кивнула Лиза, одевая Дамиру в утепленный комбинезончик, а я повернулась к Мышке и провела с ней тот же инструктаж, чтобы вела себя достойно своему прозвищу и меньше издавала разных звуков.

— Лиза, идите в машину. Я сейчас подойду, — сказал Роберт, а я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

Мне даже не пришлось просить его задержаться. Он сам догадался, что я хотела с ним поговорить.

Шалимов подошел так близко, что от волнения я поджала пальцы на ногах, смотря в его синие, бездонные глаза. А когда он поднял руку и потянулся ко мне, поправив выбившуюся прядь из хвоста за ухо, дотрагиваясь пальцами до лица, я забыла, что собиралась ему сказать. От неожиданности я вздрогнула, словно через меня пропустили электрический разряд, и вся напряглась. Роберт внимательно рассматривал меня, как тогда в машине, будто собирался запечатлеть в памяти каждую мелочь или не мог на меня насмотреться. Немного жесткие подушечки пальцев вдруг провели по скулам и двинулись наверх, коснулись ссадины на лбу, которая почти зажила, и остановились на шраме над бровью. Нечто неуловимое промелькнуло в его взгляде, а меня охватил озноб, и я задрожала.

— Я — не она. Убери от меня руки, — получилось слишком резко и грубо, но я и так позволила ему слишком много.

— Да, ты — не она, — ровным голосом произнес он, продолжая рассматривать меня немигающим взглядом. — Мне показалось, что ты хотела мне что-то сказать?

— Да. Не нужно больше к нам приезжать, — с твердой решимостью проговорила я, хотя внутри желала трусливо сбежать из палаты.