на сиденье позади меня, автомобиль качается. Грег проскальзывает на соседнее сиденье, стаскивая с себя лыжную маску с таким видом, словно она обжигает лицо, и бросает ее на пол автомобиля. Хорошо бы он потом не забыл подобрать ее и выбросить. Грег ужасно рассеянный, не может ни на чем сосредоточиться. Его вообще не стоило брать в дело, тем более уж пускать внутрь. Да, он рос с нами на одной улице, но знаете, он такой недотепа. Господи, его же уволили из бара «Айриш Таймс», где он работал барменом, когда поймали на том, что он воровал деньги у клиентов во время вечерних концертов. Генри идиот, раз решил позвать его, но ему не стоит все это высказывать. Это его шоу. Кстати о Генри, лыжная маска по-прежнему на его мясистом, как окорок, лице. Он бросает брезентовый мешок в багажник и сам запрыгивает внутрь. Я снимаю ногу с тормоза и медленно трогаюсь с места, продолжая наблюдать за Генри, который то появляется, то исчезает в темноте, как мерцающий огонек. Он дергает за шнурок и закрывает за собой дверь багажника.

Я выезжаю с парковки позади ломбарда, и они начинают кричать на меня. А Майк говорит: «Дэнни, дави на газ!» Боже ты мой. Я поворачиваюсь, чтобы ответить какой-нибудь хохмой и успокоить остальных, потому что все эти понукания начинают меня бесить. От страха у меня дрожат пальцы рук и ног, дыхание перехватывает. Майк шлепает меня открытой ладонью по уху, чтобы я смотрел на дорогу. В голове звенит, и на секунду все перед глазами становится белым. Удар Майка не облегчает моего положения, но мне удается свернуть налево на Мейл-стрит и ни в кого не въехать.

Они продолжают переговариваться сзади. Ухо горит, я стараюсь смотреть на синие и белые огни Мейн-стрит, пытаюсь сосредоточиться и придумать, что делать дальше. Я кричу через плечо два раза подряд:

– Засранцы, вы не хотите рассказать мне, что случилось?

Майк отвечает:

– Все шло как по маслу, кассу открыли без проблем, а потом этот громила решил врезать старику за прилавком. – Майк сделал паузу, ожидая, что Грег попытается ему возразить. Но у Грега хватает ума промолчать.

Хоть меня там не было, я могу себе представить, как все произошло. Эти трое набросились на старика у черного входа, так ведь? Генри знал, что старик будет там. Он заранее выяснял такие вещи. Значит, они на него набросились, вошли внутрь и заставили его открыть кассу за прилавком. Генри говорил с ним медленно, спокойно, словно гипнотизируя, убеждая, что все будет хорошо. Генри это умеет. Когда мы были детьми он подговаривал нас воровать сигареты и порножурналы. В общем, Генри убеждал старика, что ничего страшного не произойдет, никто не пострадает, что он пройдет к нему за прилавок, заберет деньги из кассы, а потом – украшения и часы, которые хранились в сейфовых ячейках. Вероятно, в тот момент старик и сказал нечто такое, что не понравилось Грегу, или как-то не так посмотрел на него – Грег часто ловил на себе косые взгляды: у него были слишком маленькие для его лица глазки, а рот напоминал прорезь. Или, может, у Грега просто чесались руки набить кому-нибудь морду, или он пытался доказать Генри, какой он крутой и чокнутый. Я сейчас не буду говорить это Майку, но все равно Генри виноват в том, что позвал Грега, он же знал, на что Грег способен. В данном случае он одним ударом перекинул того дряхлого старикашку через прилавок.

Майк говорит:

– А когда старик поднялся, в руке у него…

Грег прерывает рассказ Майка криками:

– Эй! Эй!

Я снова смотрю в маленькое зеркало заднего вида и вижу только, что Грег обернулся, встал коленями на сиденье, схватился руками за спинку сверху и заглядывает в багажник. Он раскачивается из стороны в сторону, пританцовывая, как собака, радующаяся предстоящей поездке. Может, ему, как и мне, хочется в туалет?

Грег говорит:

– Куда, черт побери, делся Генри?

Здорово. Парень совсем рехнулся? Почему бы Генри не сказать ему что-нибудь? Может, он ждет, когда Грег свесит голову вниз, и тогда внезапно стукнет его так, что у того искры из глаз посыплются?

Грег начинает выговаривать мне, что мы бросили Генри, что я все просрал, раскачивается, ударяется о стены машины и о сиденье, отталкиваясь от них, как резиновый мячик вроде тех, что можно купить в магазине за четвертак. Я тоже кричу ему в ответ:

– Ты вообще о чем?

Я говорю ему, чтобы он заткнулся, прошу Майка заткнуть его. Ноль реакции. Лучше бы ответили. Затем Майк поворачивается, но он слишком громоздкий, чтобы полностью развернуться на своем сиденье. Поэтому он просто выгибается и свешивает голову через сиденье в багажное отделение.

Майк говорит:

– Его тут нет.

И он произносит слова так, словно это реплика в фильме.

– Его здесь нет, – повторят Майк самому себе.

– Подождите, подождите. – Меня все это достало. – Генри? Генри, хватит придуриваться! – Мне никто не отвечает. Он ведь просто придуривается, правда? Прячется сзади за сиденьем, прикрывшись брезентовым мешком.

Но он не отвечает.

– Что ты наделал?

Я говорю:

– Я видел, как Генри бросил в машину мешок, а потом забрался сам. Я видел его. Клянусь, вашу мать! Он убрал шнурок и закрыл дверь багажника.

Грег просовывает голову между передними сиденьями и кричит мне в ухо, по которому ударили:

– Ни хрена ты не видел! Его там нет.

– Хватит, – возмущается Майк и дергает его назад, заставляя сесть на место. – Нам нужно подумать.

О, супер! Я, конечно, ценю Майка, но он – типичный громила, из тех, кто может дать тебе по уху, а вовсе не мыслитель. Когда ему приходится думать, он начинает злиться и может наворотить дел.

– Поворачивай, Дэнни. Мы не можем бросить его, – говорит Грег.

Внутри у меня все переворачивается. Чертов Генри! Теперь я понимаю, что его действительно нет в машине с нами. Генри не с нами, и это моя вина. Но мы не можем повернуть.

– Вы думаете, это отличная идея, да? Сейчас развернемся и подберем его на ближайшем углу, какие проблемы! – Затем я обращаюсь к Майку: – Назад мы не поедем. Но я сейчас остановлюсь.

– Зачем?

– Хочу посмотреть, что у нас в багажнике.

– Приятель, мы не можем бросить Генри, – говорит Грег.

Майк смотрит на меня. Точнее, на мое отражение в зеркале заднего вида. Возможно, там я выгляжу иначе.

– Мы не поедем назад. Мы не будем останавливаться. Нам сейчас нельзя останавливаться. Поезжай дальше.

Я киваю. Может, я