Из разрушенного до необитаемости Рея Афанасий Никитин пошел не в близлежащий Тегеран, а в Кашан, хоть и лежащий на перекрестке торговых путей, но далеко не столичный. Оттуда через огромную, протянувшуюся на тысячи километров внутреннюю пустыню, на юго-запад, в Наин, а затем – в оазис Йезд. Почему он выбрал путь в Йезд через Наин, когда торный караванный путь вел туда из Кашана через Исфахан, Бог весть.

В огромный город Йезд, вал которого протянулся на 20 км, ходили за дешевым шелком[150]: это был важнейший центр его производства. За месяц, который Афанасий Никитин провел здесь, на орошаемом искусными сооружениями нагорье посреди пустыни, он мог разобраться, что и как лучше купить с максимальной выгодой.

Купец узнал, что в Индии, куда он твердо решил попасть, очень высоко ценятся кони, которые будто бы там не родятся, в отличие от волов или слонов. Мы знаем из других источников, что спрос на коней в индийских царствах того времени действительно был велик, а коневодство там еще долгое время после путешествия Никитина не удавалось наладить.

Купив породистого коня в Персии[151], тверитин мог его продажей обеспечить себе стартовый капитал в Индии. Потому что, хоть и рассказывали, будто самоцветы и драгоценные камни валяются в Индии под ногами, для покупки их нужны были местные деньги.

Товары, а не деньги, кормили купцов. Так, серебро на Руси было дороже, чем в Персии, а везти его от персов в Индию, где серебро и золото добывались, не было хорошей идеей. То же и с шелками, которые были дешевы в Йезде: отдать их за коня в другом, коневодческом районе Персии, было выгодней, чем везти в богатую тканями Индию.

Итак, в ходе персидских странствий где-то в районе Йезда «царство Индийское», славившееся в русской литературе сказочным богатством, стало для Афанасия целью не только заветной, но и практической. Идеей покупки породистого коня за разумные деньги и объясняется, на наш взгляд, выбор Афанасием пути к Ормузскому проливу.

Путей было два, западный и восточный. Никитин двинулся на юго-восток, к городу Сирджан в области Керман, а затем в Тарум на юго-востоке области Фарс. Коня он добыл где-то здесь, т. к. записал, что в Таруме финиками кормят скот, и указал цену. За сто лет до Афанасия Ибн Баттута писал, что коней в Индию покупают как раз в области Фарс. Но Тарум стоял уже на большом караванном пути в Индию, так что брать коня тут было бы дороже, чем в Серджане и его окрестностях. Тем более не подходил для удачной покупки коня богатый торговый город Лар, из которого Афанасий вышел прямо к Персидскому заливу, к городу Бендеру (Старому Ормузу), из которого уже виден был пролив в Индийский океан и роскошный город Новый Ормуз на одноименном острове в 5 с лишним километрах от берега. Хотя воду на остров возили с берега, все путешественники, начиная с Ибн Баттуты, восторгались богатством его купеческих садов и дворцов, огражденных стенами от ужасающей нищеты работного люда.

Надо заметить, что на значительной части персидских путей Никитина чуть ли не по пятам преследовали венецианцы. Они прошли вслед за ним буквально через несколько лет. Первый посол Республики святого Марка Иосафат Барбаро обследовал Персию начиная с зимы 1474 г., второй, Амброджо Кантарини, с лета того же года[152]. Тогда же, в конце 1474 г., послом великого князя Московского к сильнейшему персидскому правителю Узан-Хасану был венецианец Марко Руффо, о миссии которого рассказал Кантарини. Никитин же прошел Персию с севера на юг в 1471 г., а затем с юга на север в 1474 г., разминувшись с Руффо совсем не на много.

Правда, Марко Поло путешествовал по Персии на 200 лет раньше, но, дойдя до Персидского залива, не решился отправиться в плаванье к Индии. Суда, ходившие туда от Ормуза, выглядели в его глазах ужасающе непрочными: «Суда у них плохие, и немало их погибает, потому что сколочены они не железными гвоздями, а сшиты веревками из коры индийских орехов … У судов одна мачта, один парус и одно весло … Нагрузят суда и сверху товары прикроют кожею, а на это поставят лошадей, которых везут на продажу в Индию». «Плавать в таких судах, опасно; бури в Индийском море часты, и много их гибнет», – добавил Марко Поло, объясняя, почему от Ормузского пролива он повернул назад[153].

Афанасия своеобразные индийские суда нисколько не устрашили; возможно, за 200 лет они стали чуток покрепче. Он поставил своего коня та такую большую лодку без верхней палубы, вероятно, поверх товаров, вместе с конями других купцов, и с огромным облегчением покинул остров Ормуз с его воистину убийственной жарой, от которой он и его конь буквально истаивали целый месяц. Было это в Фомину неделю 23 апреля 1471 г., буквально накануне сезона дождей и штормов.

Афанасий нечувствительно посетил Аравийский полуостров (его судно после 10‑дневного трудного плавания приставало в Москате (Оман), четыре дня спустя вошел в порт Дега на иранском берегу Персидского залива, а еще через шесть с лишним недель ступил на землю благословенной Индии в области Гуджерат. Индию первый посетивший ее русский купец описал от души. С деталями, доселе в наших хожениях неслыханными.

Погружение в Индию

Отличие русского путешественника в любых сочинениях видно сразу: он, как Афанасий Никитин, изумляется иноземцам, но стремится их понять. Западное высокомерие «цивилизованного» (на деле – лучше вооруженного и более жестокого) человека по отношению к «варварам» – не для него[154]. Для Афанасия все люди – такие же, как он, просто другой веры и обычаев, которые чужака удивляют, зато местным «годятся».

Простой пример: отношение путешественников к необычной «наготе» индийцев. Она в большей или меньшей степени удивляла всех. В Индии, по оценке Афанасия Никитина, было не столь «варно» – удушливо жарко – как во многих местах Персии, а особенно на берегах и островах Ормузского пролива и Аравийского полуострова. Это не удивительно. Купец не задержался на Малабарском берегу Индии с его влажными тропическими лесами и пышными веерными пальмами ни по приезде в Индостан, ни покидая его. В основном он странствовал по сухому, напоминающему степь Деканскому нагорью, где города и селенья прятались в зеленых речных долинах, зато воздух был намного прохладнее.

На этом нагорье, как и в более жарком климате у себя дома, персы ходили закутанными с ног до головы. Их сложно скроенная одежда и обувь были настолько привычными для русского купца, что он о внешнем виде персов не говорит совсем. В Индии же Афанасий повсеместно видел людей большей частью босых, обвязавших