На это она фыркнула, качая головой. — Я отправила ему электронное письмо с адреса, который был в одном письме от одного из его обычных контактов, чтобы он не заподозрил ничего. И я послала ему ссылку на снафф-видео (прим.перев.:Снафф-видео (англ. Snuff film) — короткометражные фильмы, в которых показаны настоящие убийства, без использования спецэффектов. Распространяются с целью развлечения и извлечения финансовой выгоды. По мнению ряда экспертов, снафф-видео является популярным мифом, так как нет никаких доказательств его реального существования, но бывают пограничные случаи, например, существуют коллекции случайно заснятых несчастных случаев со смертельным исходом или съёмки казней).

— Снафф-видео? — спросил я, нахмурив брови.

— Да, ты знаешь… как порно, где в конце убивают девушку. Но это не порно. Это реальность.

— Ал, я знаю, что такое снафф-видео, куколка. Я просто не думал, что оно на самом деле существует.

— О, оно существует, — сказала она с таким авторитетом, что у меня больше не возникало вопросов на эту тему. — Между прочим, я не посылала ему настоящее. Все, что ему нужно было сделать, это нажать на ссылку, и вирус был в его системе. Это фактически отправило его на видео о протестах против сексуального насилия.

— Так что ты получила от него?

— Это, — сказала она, закрывая файлы и извлекая USB-накопитель, — вместе с финансовыми записями и фотографиями.

— Фотографии?

Как только я спросил про это, она побледнела. Она протянула свою тарелку и поставила ее на кофейный столик, съев только половину, как будто потеряла аппетит.

— Да, фотографии, — сказала она, роясь в поисках USB. Когда она нашла его, она протянула его мне, но не включила его.

— Что это за фотографии, Алекс?

Она с трудом сглотнула. — Женщины.

Я был почти уверен, что знаю, к чему ведет эта информация, но мне нужно было подтверждение. — Куколка…

Она глубоко вздохнула, посмотрела на клавиатуру и стала печатать на ней.

— Фотографии женщин в разных степени раздетости. Подвергнутые различным формам пыток. Самое ужасное — женщины в момент изнасилования.

— Иисус, блядь, Христос.

— Да.

— Можем ли мы что-то сделать с такого рода информацией? — спросил я.

— Я думала об этом, пока принимала душ, — призналась она, и образ ее обнаженной мелькнул у меня в голове, прежде чем я очень сознательно оттолкнул его.

— Пришла к каким-либо выводам?

— Я могла бы выложить это там.

Она сказала «там» таким тоном, что подразумевалось, что в этом есть какой-то смысл. Только одного я не понял. — Где там?

— В даркнете (прим.перев.:Даркнет (DarkNet, «темный интернет») — скрытая сеть интернет-соединений, существующая параллельно обычному Интернету). Теневой интернет. Называй это как хочешь.

Я слышал об этом. Любой, кто делал что-то противозаконное в своей жизни, вероятно, был там. Это было место для таких людей, как Алекс. Хакеры. Люди, которые делали дерьмо, которое они не смогли бы сделать в обычных браузерах. И другие мелкие преступления — бесконечные пиратские материалы. Порно. Правительственные документы. Но, кроме того, он был и для других вещей. Самое худшее дерьмо. Продажа оружия. Продажа наркотиков. Торговля людьми. Педофилия. Черт, даже для того, чтобы заполучить органы с черного рынка.

— И как бы это помогло?

На это она пожала плечами. — Это могло бы обрадовать нужных людей. Они были бы удивлены. Есть много людей, которые активно пытаются прикрыть подобные вещи. Операции, которые другие люди слишком боятся брать на себя. По большому счету… я никто. Мои навыки жалки по сравнению с тем, что могут сделать некоторые из этих людей. И некоторые из них не просто маньяки за экраном компьютера. Это люди, которые… могут творить невероятное дерьмо. Если я смогу разыскать их, заинтересовать, может быть, они возьмут дело в свои руки.

Я не мог с ней не согласиться. За последние несколько лет во всех новостях появилось много хакеров, называющих себя хактивистами (прим.перев.: Хактивизм — использование незаконными способами компьютеров и компьютерных сетей для продвижения политических идей, свободы слова, защиты прав человека и обеспечения свободы информации). Уничтожение федеральных веб-сайтов, возвращение интернета в Египте, когда правительство его закрыло, обнародование имен членов ККК (прим.перев.: Ку-клукс-клан), троллинг организаций, пока они не уступали любым требованиям, которые выдвигали хакеры. Они были сильны в том, чего я не понимал, но знал достаточно, чтобы уважать.

— Сколько времени это займет?

— Не могу сказать, — сказала она, печатая, пока мой экран не потемнел, и на каком-то сайте не открылся форум под названием «обмен информацией». — Может пройти несколько минут. Может пройти несколько дней. Но попробовать стоит.

Я должен был согласиться, так как это было все, что мы могли сделать

Поэтому она принялась за работу, время от времени выкапывая USB, открывая определенные файлы, добавляя их в сообщение, которое она создавала. Криминальные сводки об избитых и изнасилованных женщинах с описаниями нападавшего, в которых подробно описывался очень специфический шрам, пересекавший его грудь. Она нашла фотографию Лекса без рубашки и разместила ее рядом с отчетами, со шрамом через всю грудь. Затем она открыла USB-накопитель, который заставил ее побледнеть, она открыла папку с надписью просто «лица» — и загрузила полдюжины снимков женщин с их истерзанными лицами.

Она закончила сообщение, объяснив свою ситуацию. Кем она была, указав не ее настоящее имя. Что она работала над своим делом в течение десяти лет. Что она была скомпрометирована и за ее голову назначена цена. Опуская ту часть, которая касается меня. Подробно описывая, сколько еще компрометирующих файлов у нее было по этой теме. Затем оставила просьбу всех связаться с ней.

Что, по-видимому, будет сделано с помощью какого-то зашифрованного чата, который она собиралась оставить открытым на моем ноутбуке, чтобы следить за ним.

— Теперь мы ждем, — сказала она, ставя ноутбук на кофейный столик и потянувшись за своим холодным кофе. С минуту она молчала, созерцая черный экран. — Как ты думаешь, сколько у меня времени?

— Что? — спросил я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее.

— Прежде чем Лекс наконец решит приехать за мной. Как долго?

Это был хороший вопрос. Тот, который я сам рассматривал. Он не выглядел так, будто торопился, когда говорил мне о сделке. И, может быть, это было потому, что он хотел, чтобы я больше беспокоился о Шоте. Чем больше проходило времени, тем больше было шансов, что он попадет в беду. Если бы