У него не было слов утешения, потому что их не было.

Не было никакого способа успокоить нервы.

Потому что не было никакого возможного положительного исхода ситуации.

Я собиралась умереть. Скоро. Так или иначе.

Я мрачно отстранилась от него. Не было смысла откладывать неизбежное. Я потянулась за футболкой, которую он снял с меня, и быстро надела ее, прежде чем вернуться в ванную, где моя старая пижама все еще была свалена на полу.

Несмотря на это, Брейкер ничего не сказал.

Его глаза даже не следили за мной.

Я знала это, потому что, когда я повернулась, чтобы закрыть дверь, я увидела его, наклонившегося вперед, так что его локти были на коленях, уставившегося в ноутбук, как будто в нем были все ответы.

Но этого не произошло.

И теперь этого никогда не произойдет.

Глава 9

Брейкер

В ту секунду, когда я усадил ее себе на колени, я понял, что с ней будут проблемы. Не потому, что, ну, она уже была проблемой во многих смыслах, а потому, что я слишком сильно хотел ее. И это не было просто «сойдет», которое я испытывал к случайным шлюхам из баров или цыпочкам, с которыми я сталкивался в городе. Нет, все было по-другому. Как-то сильнее. Это было не просто желание потрахаться. Я хотел трахать ее семь раз в гребаное воскресенье, а потом еще дважды, просто для пущей убедительности.

Возможно, отчасти это было связано с тем, как она реагировала на меня. Как отзывчиво было ее тело на каждое легкое прикосновение. Это было похоже на то, что она постоянно балансировала на грани душераздирающего оргазма. И черт возьми, если бы я не хотел быть частью этого. Чувствовать ее вокруг своих пальцев, вокруг моего члена, слышать, как она выкрикивает мое имя, впивается ногтями мне в спину.

Да. Чертова проблема.

Я проигнорировал звонок мобильного телефона в кармане, слушая ее стоны и чувствуя, как она извивается, больше заинтересованный в том, чтобы она кончила, чем в телефоне, который я всегда снимал со второго звонка. Но когда он перестал звонить, а затем начал звонить во второй раз, ну… это должно было быть важно.

Я откинулся на спинку дивана, наблюдая, как она поджимает ноги и пытается выровнять дыхание, ее тело слегка дрожало от неудовлетворенной потребности. Должен сказать, что это точно не задевало мою гордость, видеть ее такой, но черт возьми, как я хотел швырнуть телефон через всю комнату, нырнуть обратно между ее бедер и закончить с ней.

Так было до тех пор, пока я не ответил на звонок.

— Йоу. Ты знаешь, что в наши дни невежливо игнорировать свои звонки, чувак. Если только ты не по уши в какой-нибудь хорошенькой киске, — сказал голос Шотера в телефоне, его тон был таким же небрежным, как всегда.

— Шот?

На это раздался сухой смешок. — Кто, блядь, еще может тебе звонить?

— Где ты находишься?

Когда он заговорил, его безразличие было настолько ощутимым, что вы практически могли услышать пожатие плеч в его голосе: — Там же, где я был на прошлой неделе. Какой-то дерьмовый подвал без Wi-Fi, чувак.

Я боролся с желанием фыркнуть. — Тогда как ты мне звонишь?

— Лекс хочет встретиться, — сказал он немного более резким тоном. Он помолчал, словно взвешивая следующие слова. — С тобой и девушкой.

Блядь. Здорово.

— Зачем?

— Думаешь, я посвящен в эту информацию, чувак? — спросил он, с тоном, как будто пытался получить больше. Старый добрый Шот. Всегда с головой в игре, даже когда его использовали в качестве разменной монеты.

— Он там? — спросил я, гадая, как далеко я могу зайти в своих расспросах.

— Нет. Только один из его лакеев. Вялый Член Рик или как то так, — сказал он, и я практически мог видеть, как он ухмыляется мужчине, о котором идет речь. — Ты знаешь, как сильно этим ублюдкам нравятся их прозвища, — продолжил он, и я услышал отчетливый звук удара кулаком по коже, за которым последовал свист воздуха изо рта Шота. Ни стона. Никаких признаков боли. Затем раздался смешок. Он был сумасшедшим ублюдком.

— Прекрати пытаться разозлить их и расскажи мне подробности, чувак.

— Эй, мне нужно как-то развлечься, — сказал он, звуча не хуже, чем обычно. — Два часа. В вагоне поезда. Он сказал, чтобы ты был готов к переговорам.

Это звучало не очень хорошо.

— Каким переговорам?

— Он не сказал. Ты знаешь, как с ним обстоят дела.

Да, черт возьми, я знал. И это не очень хорошо говорило о нашей предстоящей небольшой встрече.

— Ты будешь там?

— При полном параде. Ну, ты знаешь… в наручниках. Как бы то ни было, — продолжал Шот.

Я фыркнул, чувствуя, как мои глаза закатываются. Это было похоже на то, что Шот был биологически неспособен воспринимать серьезное дерьмо всерьез.

— Хорошо. Два часа. Тогда увидимся.

Последовала пауза, тишина, полная чего-то, прежде чем он заговорил снова.

— Эй, Брейкер?

— Да? — спросил я, мне не понравился его тон.

Еще одна пауза. — Она невинна, — напомнил он мне.

Я посмотрел на Алекс, обнаружив, что она пристально наблюдает за мной.

Я знал, о чем говорил Шот. Это было то же самое, что сказал Пейн. Это было то же самое, о чем я думал. Я и Шот, мы выбрали эту жизнь. Мы танцевали со смертью каждый раз, когда брались за работу. Мы объединялись с людьми, которые вполне могли бы когда-нибудь заказать нас самих. Мы знали о риске. Мы охотно принимали его. Мы были виновны во всех возможных последствиях. Что бы с нами ни случилось, мы это заслужили. Мы заслужили всевозможные наказания. От могилы и дальше.

Но не Алекс.

Да, она вляпалась в какое-то глубокое дерьмо. Дерьмо, с которым она не была готова справиться, тем более в одиночку. Но она сделала это, потому что чувствовала, что должна. Она делала это для всех тех женщин на всех тех фотографиях, которые были у нее в файле. Фотографии, от которых она выглядела зеленой. Она не была пресыщена тем дерьмом, которое происходило. Это привело ее в ярость. Была в ужасе от этого. Но она использовала это как стимул, чтобы попытаться покончить с этим. Это было мило, наивно и обнадеживающе с ее стороны.

И невероятно