– Надо посмотреть на сайте… – Кира достала телефон и забила в поисковике запрос. Спустя несколько минут она произнесла:

– Да, сегодня есть занятия. Они начинаются в пятнадцать часов, идут два часа. Но тут не написано, что сегодня – живопись, рисунок или композиция… Надо же, я и не знала, что курсы проходят в сорок восьмой аудитории, это же рядом с нашей мастерской!

– Замечательно, – заметила я. – Кира, а у вас пары до шестнадцати?

– Официально – да, – кивнула головой девушка. – Но я обычно остаюсь до пяти-шести вечера, в зависимости от количества заданий по профильным предметам, которые нужно доделать. Иногда я делаю в училище композицию, если по живописи и рисунку все готово. Но боюсь, из-за моих пропусков мне придется каждый день теперь до шести-семи вечера работать…

– Если мне удастся записаться на подготовительные курсы, думаю, вам придется быть в училище до пяти вечера, – заявила я. – То, что занятия для абитуриентов проходят рядом с вашей мастерской, нам только на руку. После учебы мы с вами встретимся возле вашей мастерской, спустимся вниз, и я отвезу вас домой.

– Ладно, я поняла… – послушно отозвалась девушка. Мы вышли из машины, я велела Кире идти впереди меня, чтобы никто не узнал о том, что мы знакомы. Я подождала, пока девушка зайдет в училище, потом зашла в вестибюль учебного заведения. Кира прикладывала пропуск к турникету – объемная сумка с рисунками стояла рядом. Я оглядела помещение.

Холл училища был довольно просторный. На стенах висели огромные картины – на одной из них, выполненной в серебристо-серых тонах, была изображена фигура Пушкина. Поэт смотрел вдаль, на раскинувшийся сельский пейзаж и, очевидно, придавался меланхоличным мыслям. Другая картина была довольно темной, вдобавок ко всему на нее падал свет от лампы, поэтому разглядеть ничего я не смогла. Проход к лестнице загораживал большой информационный стенд, и на первый этаж можно было попасть только через турникет. Я дождалась, когда Кира пройдет через пропускной пункт, и подошла к хмурому охраннику.

Мужчина посмотрел на меня и спросил:

– Вы – студентка?

– Нет, – отрицательно покачала я головой и протянула удостоверение журналиста. – Меня зовут Татьяна Камышникова, я репортер издания «Культурный Тарасов». Вчера я разговаривала с директором училища, и он разрешил мне сегодня взять интервью у преподавателей училища и посмотреть, как работают студенты в мастерских. Илья Андреевич пообещал, что он вас предупредит.

– Минуту… – охранник взял со стола ручку, посмотрел на мое удостоверение и занес мои имя и фамилию в журнал. – Распишитесь.

Я поставила придуманную мною подпись, и на турникете зажглась зеленая лампочка. Я поблагодарила охранника и прошла через турникет.

Кира стояла в коридоре на первом этаже возле автомата с кофе. То ли она решила меня подождать, то ли ей действительно захотелось выпить бодрящий напиток. Когда девушка посмотрела на меня, я ей коротко кивнула, и мы направились к широкой лестнице, ведущей на второй и третий этажи. Так как других студентов вокруг не было, мы шли рядом. Кира тихо проговорила:

– Наша мастерская на третьем этаже. Преподает у нас Сергей Николаевич Шаинский, он ведет и живопись с рисунком, и композицию. На втором этаже в тридцать девятой аудитории мастерская другой группы живописцев. У них ведет Алексей Геннадьевич Евсенко, он у нас заменял, когда Сергей Николаевич был на больничном.

– Поняла, – кивнула я головой. – А где находится директор?

– Учебная часть, кабинет заместителя директора и самого директора располагаются на втором этаже, – проинформировала меня Кира. – Снежанна Александровна обычно сидит в своем кабинете, тоже на втором этаже. Но справку я могу отдать нашему преподавателю – он отдаст ее или куратору, или в учебную часть.

– А эта Снежанна Александровна, она тоже ведет у вас какие-то пары? – поинтересовалась я.

– Нет, она преподает только английский язык у какой-то группы, – ответила девушка. – Не знаю, почему ее поставили нашим куратором. Нам не объяснили.

– Кроме живописи, рисунка и композиции, какие у вас занятия? – спросила я. – И где находятся кабинеты?

– Перспективу у нас ведет Юлия Андреевна Частова, ее кабинет на третьем этаже. Пятьдесят первый вроде, если я не ошибаюсь. Сразу напротив лестницы, я номер постоянно забываю. Преподавателя по английскому зовут Надежда Владимировна Егорова, пары проходят в тридцать первом кабинете на втором этаже, рядом с черной лестницей. По истории искусств у нас Ольга Романовна Денисова, ее можно найти либо в шестьдесят втором кабинете на третьем, либо в тридцать седьмом на втором этаже. Еще у нас есть физкультура – спортзал на первом этаже, в пятнадцатом кабинете. Преподавателя зовут Михаил Анатольевич Петряков. Вроде всех назвала…

– Отлично, – отметила я. – Думаю, эта информация мне очень пригодится.

Мы поднялись на третий этаж. В коридоре стояла большая скульптура Венеры Милосской из гипса, если я не ошибаюсь, учитывая мои скромные познания в искусстве. Но, учитывая правильное, идеальное лицо, полуобнаженную фигуру и отсутствие рук, я была права. Вроде так богиню любви изображают, это, наверное, самая распространенная скульптура и ее трудно не узнать.

– Это ведь Венера, правильно? – решила я блеснуть своей эрудицией.

– Вообще, это Афродита Милосская, – возразила Кира. – Работа греческого мастера Агесандра периода эллинизма.

– Вот как, прошу прощения за неосведомленность, – произнесла я. Видимо, искусство и в самом деле не мой конек. Надо же, всегда полагала, что женщина без рук – это Венера, ну да ладно, в этих богах и богинях сложно не запутаться…

Кира отправилась в сорок седьмую аудиторию, которая уже была открыта. Я решила пока не входить в мастерскую живописцев, а пройтись по третьему этажу и осмотреться. По обе стороны располагались двери в учебные аудитории, а на стенах висели картины, выполненные маслом и акварелью. В основном это были натюрморты студентов училища. Не скажу, что мне понравились эти работы – я видела перед собой лишь набор разнообразных предметов да разноцветных тканей. Вроде как и неплохо сделано, однако взгляд натюрморты не притягивали. Может, с точки зрения художников, эти работы и хороши, однако я прошла мимо и не запомнила ни одной работы. Я вспомнила натюрморт Киры с самоваром. Ее-то картина мне запала в душу – не зря я вчера столько времени разглядывала ее! Но почему – до сих пор непонятно. Я, конечно, еще тот ценитель искусства, Шишкина от Ван