позволяют с большой степенью уверенности предположить, что перед нами неизвестное ранее орудие Андрея Чохова или его учеников. Точно такие же шестилистники можно увидеть и на других орудиях прославленного мастера – например, на пищалях «Волк» 1578 г., «Лев» 1589 г., «Царь Ахиллес» 1617 г. С учетом наличия атрибуционных признаков можно отнести данное орудие к русской школе, а точнее – к неизвестным образцам артиллерийского вооружения за авторством Андрея Чохова.

Перейдем к описанию самого орудия. Ствол с дельфинами и цапфами не имел надписей. Якоб Телотт подробно зарисовал трофейную пищаль. Вопрос возникает о размерах ствола. На листе изображена шкала на 24 деления – это, скорее всего, дюймы (по системе 1665 года один дюйм равен 1/12 фута или 2,474 см). Таким образом, длина орудия без винграда могла достигать около 4020 мм, с винградом около 4314 мм, калибр около 197 мм, дульный срез около 430 мм.

Илл. 21. Пищаль с изображением царевича. По рисунку Я. Телотта

На дульной части с правой стороны изображен сидящий на скамье безбородый человек в короне, простирающий левую ладонь в сторону выстрела, а в правой руке держащий посох с Т-образным навершием (размер изображения 10×14 дюймов, или около 247×346 мм). Реконструкция орудия на лафете выполнена художником А.А. Березиным.

Станок реконструирован на основе гравюр из средневековых трактатов XVI – начала XVII в. (Л. Фронспергера 1573 г., Д. Уффано 1613 г. и др.) и сохранившихся в музейных коллекциях двухстанинных дубовых станков.

Коронованных государей изображали в это время уже со скипетром, иногда и с державой, а царевичей – с посохом. Посох – символ великокняжеской власти (это мы видим на миниатюрах «Царственной книги»), а не царской. С посохами изображены царевичи в «титулярниках» XVII в.[188].

Итак, на стволе был изображен царевич. Пищаль была захвачена шведами в Новгороде в 1611 г., следовательно, если принять во внимание работу «чоховской» школы с 1570-х гг. (с момента самостоятельной работы мастера) до начала XVII в., то на пищали могли быть изображения молодых «безбородых» царевичей – либо Дмитрия Ивановича, либо Федора Борисовича. Однако при пристальном изучении рисунка бронзового барельефа выясняется, что, несмотря на всю условность, изображен достаточно взрослый юноша, а не восьмилетний ребенок. То есть можно предположить, что на стволе прижизненный барельеф царевича Федора Борисовича[189].

Датировка в этом случае сужается до 1598–1605 гг. Отсутствие литой надписи на первый взгляд не поддается объяснению. На всех известных крупных орудиях всегда отливались название пищали, государев титул, год отливки, имя мастера. Не исключено, что литая надпись с именами Бориса Федоровича и царевича Федора могла быть по известным причинам срезана и зачищена в 1605–1610-х гг.

Растительный орнамент на фризе казенной части дополнен гротеском в виде антропоморфных фигур (обнаженный мужской торс в короне). В средней части у дельфинов поясок был выполнен в виде вьюнков. Но наибольший интерес представляют украшения дульной части. Розетки из 12 шестилистников на дульной части позволяют с большой степенью уверенности предположить, что перед нами неизвестное ранее орудие Андрея Чохова или его учеников. Точно такие же шестилистники можно увидеть и на других орудиях прославленного мастера – например, на пищалях «Волк» 1578 г., «Царь-пушка» 1586 г., «Лев» 1589 г., «Царь Ахиллес» 1617 г. В некоторых случаях Чохов украшал дульные части орудий пятилистниками («Инрог» 1577 г.). Атрибуционные признаки позволяли отнести данное орудие к русской школе, а точнее, к неизвестным образцам артиллерийского вооружения за авторством Андрея Чохова.

Изображение позволяет реконструировать конструктивные и стилистические особенности артиллерийского ствола рубежа XVI–XVII вв. Перед нами фактически фиксация прижизненного «портрета» Федора Борисовича. Но было бы ошибкой искать в этом изображении какие-то детали портретного сходства молодого царевича – литой барельеф передавал лишь условные черты (символы великокняжеской власти – посох, корона, отсутствие бороды, длиннополая одежда, пелерина). Возможно, некоторые искажения появились при передаче изображения Я. Телоттом – надо учесть, что это все-таки не фотофиксация, а рисунок.

Илл. 22. Пищаль с изображением царевича на лафете (автор реконструкции А.А. Березин)

О производстве мелкокалиберных пищалей в 1598–1605 гг. данных не сохранилось, за исключением однотипных мелкокалиберных пищалей, две из них стояли до конца XVII в. на вооружении Смоленска, а другие две хранились в 1695 г. на Пушечном дворе: «Две пищали медные, русского литья….ядром по гривенки бес чети, длиною по 3 аршина без пяти вершков. На одной из них подпись русским писмом: «Повелением государя царя и великого князя Бориса Федоровича делана пищаль лета семь тысяч сто осьмого месяца майя в двадцать четвертый день». На другой: «Семь тысяч сто десятого делали литцы Никита Тупицын да Юшка Бочкарев», на них же резаны от письма и у дула травы, у дула голова звериная. Весу по 5 пуд»[190]. Две другие пищали: «две пищали медные русского литья, в станках на колесах, ядром по гривенки без четверти, длиною по 3 аршина без пяти вершков. На них подпись русским письмом: «Божиею милостию, повелением благоверного и христолюбивого великого государя царя и великого князя Бориса Федоровича, всея Руси самодержца, делана пищаль лета», на одной семь тысяч сто восьмого, месяца мая в двадцать четвертый день, на другой семь тысяч сто десятого, делали литцы Никитка Тупицын да Юшка Бочкачев»[191].

Отливались в этот период и фальконеты, названные в описях «вальконейками». Очевидно, сыновья или родственники Семена Дубинина отливали небольшие, но длинные стволы. В описях они значатся как «пищаль медная, волконет, мерою сажень без 9 вершков весом 10 пуд 2 четверти, а на той пищали подпись: «лил мастер Гришка Дубинин», «Пищаль медная мерою три аршина без четверти, а весом та пищаль 11 пуд с четвертью, на ней вылито… имя Гришки Дубинина», «пищаль медная длинная, в станку с вертлюгом, русского литья, прозвание ей «Волкопейка», ядром полторы гривенки, длина на полтретья аршина без полутора вершку, старого смоленского наряду. На ней подпись русским письмом: «слита пищаль волкопейка, мастер псковитин Степанка Дубинин», у дула глава звериная, от главы до вертлюга извито. Весу 11 пуд 20 гривенок»[192].

Период конца XVI – начала XVII в. в истории литейного военного производства можно назвать «русским» по причине того, что на Пушечном дворе уже не было иностранных мастеров, а изготовление артиллерийских стволов шло в русле отечественного развития.

Тяжелая осадная артиллерия по-прежнему изящна. Каждому орудию присваивалось имя, исходя из собственных представлений литейщика о создаваемом им изделии. «Скоропея», «Лев», «Аспид», «Медведь» и др. – весь этот «зверинец» по качеству и калибру не уступал лучшим орудиям времен Ивана Васильевича Грозного. Главный калибр осадных орудий времен Федора Ивановича и Бориса Годунова – 20, 28, 30, 40, 60 фунтов. Конец XVI в. в истории русской артиллерии – «лебединая песня» бомбард, «пушек больших».