– Ясно, – сказал он. – Спасибо.

– Пожалуйста. – Заказчик рассмеялся и добавил: – Деньги есть?

– Есть, – ответил Шибаев.

– Кончатся, сообщи, – сказал Заказчик и отключился.

Сесть на хвост, вычислить, работать головой, допросить свидетеля – это Шибаев умел. С банками ему дел иметь не приходилось, поэтому вариант с фондом «Морнинг стар» он, не раздумывая, отодвинул в сторону. Нужен адрес Рогового. Имя адвоката было смутно знакомо, но конкретного человека за ним не стояло. Ему бы только добраться до Рогового, а уж там он вытрясет из него информацию по Прахову, «пароли и явки», несмотря на всю его крученость и тертость. Как достать адрес? Самый простой способ просмотреть телефонные книги всех штатов, начиная с Нью-Йорка. Пятьдесят на пятьдесят, что он найдет там имя адвоката и адрес. Но, как тертый и крученый, тот возможно отказался от информационного сервиса и держит номер собственного телефона в секрете. Зацепка, тем не менее. Можно отправиться в интернет-кафе, поискать в Сети. Сэкономить время. С тем же результатом.

Можно позвонить бадди Джону Пайвену, как намекал Заказчик, но… черт знает, как тот отнесется к подобной просьбе. Любой из бывших коллег Шибаева без дураков помог бы в таком пустяковом деле, но с копами все иначе. Они четко разделяют личные отношения и работу. «Ничего личного, – говорил герой какого-то кинотриллера, полицейский, своему другу, арестовывая его за драку в ресторане. – Только бизнес». И взяток не берут, говорят. Тем более, пришлось бы долго объяснять Джону, кто он теперь такой, чем занимается и зачем пожаловал в Штаты.

Можно еще… Раздумья Шибаева прервал телефонный звонок. Звонил Грег.

– Саша, – возбужденно заорал он в трубку. – У меня выходной! Давай адрес, сейчас прилечу!

Шибаев взглянул на часы – половина двенадцатого. Поздновато для визитов…

Грег, как и обещал, появился через час. Поднялся к Шибаеву в номер, огляделся, выглянул в окно, полюбовался кирпичной стеной напротив. Выражение лица его было красноречивее слов. «Зато Манхэттен», – только и сказал он, плюхаясь в задрипанное кресло в углу.

– Люблю я Манхэттен, Саша, – сказал он. – Совсем другая жизнь. Кипит, бьет ключом, темп. Дух другой, демократия в действии.

– Демократия? – переспросил Шибаев.

– Она самая. И свобода. Даже в мелочах. Никому нет дела до того, как ты одет, никто никого не встречает по одежке, никто не подсматривает в замочную скважину. И самое главное, никто никого не знает. Отсутствует дух великого совкового общежития, на всем здоровая печать махрового индивидуализма. Я бы рванул сюда на рысях, так меня соотечественники достали, не поверишь. Филиал нерушимого и могучего из дурного сна!

– И что мешает?

– Недостаток зеленых. Лень и непредприимчивость. Привычка жрать вовремя и полный холодильник. И своя комната – мечта всей моей юности. Знаешь, я даже девочку не мог привести домой, жались по подъездам, – он задумался на миг, потом сказал: – Сейчас тоже не могу, мама не перенесет. Правда, мотелей полно. Пошли, посидим где-нибудь.

Они нашли небогатый ночной ресторанчик, пустой в это время. Еды почти не было – под стеклянным колпаком витрины одиноко лежали в металлическом судке нежно-розовые полоски жареного лосося, греческий салат и яблочный пирог. И пять-шесть сортов пива в шкафу-холодильнике. Заспанный латинос молча разложил на тарелки рыбу и салат, положил на поднос завернутые в салфетки вилки и ножи. Грег достал из холодильника четыре бутылки темного пива «Black and tan», и они удобно расположились в углу зала.

Грег, оглянувшись на официанта, достал из кармана кожаной куртки бутылку водки. Разлил пиво по пластиковым стаканчикам, долил водки.

– Ты знаешь, Саша, – сказал, поднимая стакан, – я рад, что мы встретились. Теперь я могу чаще заскакивать на Манхэттен. Давай за встречу!

Они чокнулись. Звук получился никакой. Выпили. Грег, не откладывая в долгий ящик, тут же повторил, и они снова выпили.

– Хорошо! – выдохнул Грег, принимаясь за рыбу. – Ты чего такой скучный, Сашок? – спросил он с набитым ртом. – Жизнь прекрасна и удивительна! – Выпуклые карие глаза его и даже большой кривоватый нос светились энтузиазмом.

Шибаев молча орудовал ножом и вилкой. Ему не хотелось разговаривать. Бессмысленность и неопределенность его пребывания в Нью-Йорке, а также неизвестность вгоняли его в состояние, близкое к депрессии. Он с удовлетворением почувствовал, как потеплело внутри, и пустой зал стало заволакивать легкой дымкой. Задача, стоявшая перед ним, вдруг стала казаться вполне выполнимой. Во всяком случае, наметился сдвиг и хоть какое-то подобие действия. Завтра он вплотную займется поисками адвоката. Так он говорил себе, в глубине души прекрасно понимая, что если тот не дурак, то телефона его в справочнике нет. А Роговой далеко не дурак, и не нужны ему неожиданные встречи при такой биографии. Береженого бог бережет.

Шибаев так углубился в свои мысли, что забыл о госте. Грег с удовольствием жевал салатные листья, поглядывал на него.

– Свобода, – сказал он удовлетворенно и достал из-под стола бутылку. – За тебя! Закусывай, Сашок. Как из плена вырвался. У нас третий день трагедия – мама застукала Юрку в порносайте! Пацану за полста перевалило, а она думает, что сынок все еще девственник.

– Ты же сам говорил, что у него никогда никого не было, – вспомнил вяло Шибаев.

– Один раз было, я недосмотрел, – захохотал Грег. – Родители уехали по путевке в дом отдыха, а мы с Юркой остались на хозяйстве. Ну, грех было бы не воспользоваться случаем. Мы и прогудели целые две недели, и одна из девчонок – не помню даже, кто ее привел, – лишила Юрку невинности. Этот придурок на другой день сказал мне, что она – непорядочная женщина, потому что позволила себе… всякие вещи, которые порядочная женщина себе не позволяет. Я, каюсь, растрепал по пьяной лавочке всей честной компании – мы так ржали, что слышно было на улице. Эх, времечко! А бедная мама до сих пор уверена, что Юрик в принципе не знает, что это такое. А тут такой шок – порносайт! Ее гениальный мальчик, такой чистый и невинный, в этой грязи… Ты не поверишь, как будто покойник в доме. У меня и так крыша едет, а тут и смех и грех. – Грег помолчал, глядя в стол. Потом сказал: – Я сейчас пивка свеженького! – встал, покачнувшись, и пошел к холодильнику.

Они снова выпили – за успех, «чтоб нам всем было хорошо», за взаимопонимание и дружбу между народами. После последнего тоста Грег вдруг сказал слегка заплетающимся языком:

– Брось, Сашок, все образуется… У тебя все получится. Не сомневайся. У меня глаз – алмаз, таксеры все психологи, а я еще и киношник, хоть и докумен… талист. Ты думаешь, я не знаю, кто ты?

Обалдевший Шибаев немедленно протрезвел и невольно оглянулся.

– Что ты знаешь? – спросил он. – О чем ты? – У него промелькнула мысль о том, что Грег мог видеть его фотографию в какой-нибудь газете с призывом ко всем честным обывателям сообщить куда надо, если что.