— Да, мой Господин, я хочу этого больше всего на свете! — уверенно сказала Тали.

— Это выбор на всю жизнь, подумай над этим. Обратной дороги не будет.

— Я знаю. Я не желаю обратной дороги…

Воцарилось молчание. Ассаван был серьёзен.

Через минуту, которая показалась Тали вечностью, он спросил:

— Есть ли что-то в твоей жизни, что могло бы помешать твоему выбору? Что тревожит тебя, вызывает сомнения, не даёт покоя?

Тали испугалась, сердце заколотилось от волнения, она не знала, как ей поступить. Ответить «да, есть», — значит закрыть перед собой двери в такую желанную жизнь, ответить «нет» — значит солгать.

— Не бойся, скажи то, что у тебя на сердце. Бороться с врагом, не зная его в лицо, невозможно.

Голос Ассавана звучал ласково, не было в нём ни единого намёка на строгую суровость, не испытатель стоял сейчас перед ней, а друг, желающий предостеречь от бед и опасностей, направить и помочь преодолеть все тяготы пути. Добро изливалось из его сияющих огромных глаз, и так хорошо и тепло было от этого света, что Тали, оставив сомнения, рассказала всё.

— Моему выбору ничто не может помешать, но в глубине моей души всегда будет жить тоска, моя рана неизлечима, она не заживёт никогда.

— Что же так тревожит тебя, прекрасное юное существо? — спросил Он с такой нежностью, что она почувствовала, как его любовь обняла её истерзанное сердце.

Долго Тали не решалась ответить. Почему-то теперь трагедия её жизни, её тоска и горе, выстраданные за несколько лет и оставившие неизгладимые следы в душе, показались ей какими-то несерьёзными по сравнению с той безграничной любовью, которую излучали глаза Ассавана.

— Несколько лет назад я рассталась со своим братом. Он исчез внезапно, не сказав мне ни слова, и с тех пор я его больше не видела… — она потупила взор.

— Ты очень любишь его?

— Да, мой Господин, очень…

— А если бы ты сейчас узнала, где он находится, что бы ты сделала?

Тали медленно подняла глаза, вглядываясь в окутанное звёздным светом лицо Служителя. Надежда вспыхнула в ней со скоростью молнии. В голове родилась мысль, что от этого «высокого» человека ничто не может укрыться, что он МОЖЕТ ЗНАТЬ о её брате всё, что только захочет. А что, если он сейчас назовёт ей то место, где живёт Онисана? И тогда она не сможет устоять… Она бросится туда, забыв обо всём на свете…

Тали зажмурилась от внезапной боли, пронзившей её. Она готова была разрыдаться. Перед её внутренним взором всплыло сияющее лицо Онисаны, она увидела бегущего вприпрыжку по мокрой траве счастливого юношу, ощутила прикосновение на своей коже холодных капель дождя. Счастье тогда растекалось по земле вместе с ручьями, счастье наполняло небо и воздух, оно улыбалось цветами, вскрикивало голосами птиц, уносило облака, жужжало в воздухе мухами, улыбалось удивлёнными лицами прохожих, отплясывало её собственными босыми ногами по свежей грязи. Счастье было везде… Его можно было вдыхать с утренним туманом, пить с ледяной водой из колодца, ловить распростёртыми навстречу ветру руками… Счастье было полётом, солнечным светом, свободой и бесконечностью… оно вмещало в себя всё, поглощало её, его, их… Вместе с ним ничего не было страшно…

Тали не сразу заметила, что по её щекам катятся слёзы. Она пыталась сдерживаться, но у неё не получалось.

Когда она немного успокоилась и посмотрела на Ассавана, то увидела спокойный взгляд, всё это время наблюдавший за ней.

— Нет-нет, Господин, я не хочу знать, где он! Прошу Вас, позвольте мне остаться здесь! — и Тали снова заплакала, не в силах сдержаться. — Прошу Вас, позвольте мне остаться… — шептала она, — здесь смысл всей моей жизни… Прошу Вас…

— Послушай меня, Тали. То, что для тебя по-настоящему дорого, живёт в глубине души, оно вросло в неё, и отделить это уже невозможно. Теряют вещи… Люди — не вещи, их соединяет любовь, а любовь нельзя утратить. Твой брат останется с тобой навсегда, даже если ты его больше никогда не увидишь.

Тали молча вытирала слёзы, продолжая изредка всхлипывать.

— Вы позволите мне остаться? — наконец спросила она.

— Я буду счастлив принять тебя в ученики, — ответил Ассаван. — Но сначала нужно пройти испытание, в котором встретятся твои свет и тьма, и кто из них победит — будет зависеть только от тебя. Самый большой враг, способный помешать тебе, — это ты сама. Я рассказывал вам о Небе, дающем необыкновенную силу, о божественном, обитающем внутри каждого человека. Пришло время переступить грань. Я буду молиться за всех вас… Но шаги каждый должен совершить сам. Пусть твоя любовь помогает тебе… В этом смысле ты счастливее многих…

Ассаван ушёл, оставив Тали наедине со своими мыслями. Его слова обрадовали и смутили её. О каком враге он говорил? Где этот враг? Почему она раньше не знала о нём?

А может быть, все её сомнения, метания, тоска — это происки того самого «врага»?

Тали подошла к окну. Ночное небо было усыпано тысячами серебристых фонариков. Отчётливо виднелась полоса млечного пути, а высоко над головой медленно совершали свой круг никогда не заходящие звёзды. Тали смотрела в чернеющую бесконечную даль; её мысли то блуждали по дорогам прошлого, то забегали вперёд, предчувствую важность предстоявших событий, то время от времени отмечали перемещение небесных светил.

«Прощай, мой любимый Онисана, — прошептала Тали, — прощай…»

Тали проснулась ещё до рассвета и, быстро одевшись, поспешила из дома встречать Солнце. Когда строения Временного посёлка оказались далеко позади и стало светло, она села на песок передохнуть. До восхода оставалось несколько минут. Всё кругом затихло в ожидании появления Великого Светила. Природа затаила дыхание: смолкли вечно жужжащие насекомые, замер ветер, пропали голоса птиц.

Тали стояла, гладя на восток в ожидании первых лучей, но мысли её всё время возвращались ко вчерашнему разговору… «Как бы я хотела, Онисана, чтобы ты тоже видел этот рассвет. Чтобы ты, как и я, ожидал сегодня восход солнца иначе, чем обычно». И вот на горизонте показался золотистый луч. Едва родившись, он заскользил по песку и коснулся Тали; она вздрогнула и, глубоко вздохнув, устремила свои мысли к Божественному Отцу.

«Великое Светлое Божество! Прошу Тебя, позволь мне вступить на Путь Мудрости! Прими меня, Прекрасное Светило! Прими меня, как Ты принимало многих ранее… Я не о жалости Тебя прошу и не о покровительстве — я прошу об испытаниях… Дай мне работу во имя Служения, и я буду выполнять её добросовестно… дай мне Учение, и я буду впитывать его всем своим существом… дай мне страдания — и я приму их с достоинством… Только не оставляй меня без Твоего взора, не прогоняй… Я не смогу жить без Ответов, без Учителя и без Твоей любви…

Всё, что было дорого мне прежде, останется в моём сердце как память и как любовь, которую не искоренить никогда. Я заберу с собой моего любимого брата, я заберу с собой всё то, что многие годы помогало выжить моей душе…»