небольшой, и офицеры стреляли довольно быстро, тратя на прицеливание не больше секунды. Пули одна за другой попадали в банку. При этом бывшие разведчики эмоций не выказывали, а вот Архаров, напротив, не скрывал своего удовольствия.

— От это я понимаю! От это молодцы! — с восхищением наблюдал он за стрельбой. — От ежли б все у нас так стреляли — то и преступность враз бы поубавилась!

Первая половина упражнения закончилась, когда офицеры отстреляли по одному магазину. Банка при этом оказалась в пятидесяти метрах от огневого рубежа — точно в центре второго желтого пятна электрических лампочек.

Поменяв магазины, Старцев с Васильковым приготовились к продолжению тренировки. Теперь первым должен был стрелять Иван.

— Теперь у нас времени на выстрел побольше — выкладывай свою историю, — проговорил он, прищурив левый глаз и неторопливо выцеливая мишень.

— История заключается в том, что в феврале сорок третьего года у Валентины украли карточки, — начал рассказ Александр. — Месяц только начинался, и это была настоящая трагедия.

Точный выстрел лихо закрутил банку на месте.

— Повезло тебе, — хмыкнул Иван и, уступив место на огневом рубеже, подтвердил: — Да, твоя Валентина права: остаться во время войны без карточек — беда. И что же дальше?

Васильков поднял пистолет и почти не целясь, выстрелил. Банка подпрыгнула и улетела еще метра на полтора.

— Валя приготовилась к тому, что целый месяц придется растягивать крохотные запасы пшенной крупы и сухарей. Если помнишь, я тебе рассказывал, что во время войны она работала медсестрой в Главном военном клиническом госпитале имени Бурденко.

— Да, конечно.

— Так вот неожиданно на помощь ей пришел лежащий в госпитальной палате пациент.

Старцев опять долго стоял с прищуренным левым глазом и поднятым пистолетом. Со стороны было непонятно: то ли он старательно целится, то ли внимательно слушает друга.

— Что за пациент? — тихо спросил он и плавно нажал на спусковой крючок.

Пуля удачно шлепнула по банке, отбросив ее на добрый десяток метров.

— Фамилию она называла, но я вряд ли ее вспомню, — признался Александр. — По профессии этот человек был инженером-технологом оборонного предприятия.

— Да бог с ней, с фамилией, — уступил место у рубежа Старцев. — В чем заключалась его помощь?

— Помощь, Ваня, заключалась в следующем: инженер отдал Валентине лишние продуктовые карточки, а взамен попросил подкинуть какие-то медикаменты.

— Медикаменты, говоришь? — нахмурился Старцев. — Зачем инженеру оборонного предприятия медикаменты? Это, во‑первых. Во-вторых, откуда у него лишние карточки? Их выдача всегда была строго нормированной: один месячный комплект в одни руки. И, наконец, в‑третьих…

— Что, «в-третьих»?

Товарищ очнулся от задумчивости:

— В-третьих, я что-то не пойму: как гражданский специалист оказался в палате Главного военного госпиталя?

— Я тоже этого не знаю, — сказал Васильков и произвел выстрел, почти не прицеливаясь.

Перед банкой брызнул фонтанчик пыли, заставив ее кувыркнуться и замереть в метре от последней позиции.

— От же снайперы! — не удержался от похвалы Архаров. — Семьдесят метров, а они в яблочко кладут!

— Ну и везунчик ты, Саня! — засмеялся Старцев. — Сколько осталось в магазинах?

— По два.

— Тогда заканчиваем и айда в отдел.

* * *

Александр шел за товарищем и пытался понять: стала ли рассказанная им история об инженере-технологе полезной в деле расследования вооруженного грабежа или Иван уже позабыл о ней и думает о чем-то своем?

Иван не забыл. Распахнув дверь кабинета, он легонько пихнул в плечо спящего на стуле Егорова:

— Вот значит, как они думают, анализируют и выстраивают версии. Есть у кого-нибудь свежие мысли?

Мыслей не было, ибо никто из подчиненных на бодрый призыв начальства не откликнулся.

— Плохо, граждане.

— Так откуда они появятся, Иван Харитонович? — подал голос из кухонного уголка Игнат Горшеня. — Все версии уже обмозговали по три раза.

— А вы по четвертому мозгуйте. И по пятому.

— Есть у меня одна идейка, — зевнув, поднялся со стула капитан Егоров.

— Это хорошо, что ты не спал, а думал. Выкладывай.

— Надо бы снова наведаться на Московскую печатную фабрику Гознака, встретиться с начальством и поспрашивать по поводу их печатного оборудования. Кто имеет к нему доступ? Шмонают ли сотрудников после смены? И прочее.

Старцев задумался. Затем поскреб небритую щеку и кивнул:

— А что, Вася, хорошая мысль! Через десять минут возьмешь кого-нибудь в помощники и займешься этим вопросом. А пока прошу выслушать короткую историю, которую только что изложил мне майор Васильков.

* * *

Шансов на успех в расследовании с каждым часом становилось все меньше и меньше. Вероятно, поэтому офицеры оперативно-следственной группы выслушали Александра с интересом.

Один только Олесь Бойко по окончании рассказа с сомнением покачал головой:

— Февраль сорок третьего. Много с тех пор воды утекло.

— Сколько бы ни утекло, а проверить инженера не помешает, — возразил Ефим Баранец.

— Дык я не против. Но для этого нужны подробности: фамилия, точное место работы, адрес проживания…

— Саня, ты сегодня с Валей встречаешься? — подсел поближе к товарищу Старцев.

— Из-за нашего аврала я не стал договариваться, но… — он оглянулся на телефонный аппарат, — могу позвонить.

— Ты позвони, Саша, и договорись. И вот еще что… — Иван совсем перешел на шепот. — Меня с собой прихватишь?

— Хочешь расспросить ее?

— Естественно. Мы сейчас в таком положении, что за любую соломинку надо хвататься.

— Договорились. Звоню?

— Звони. И как можно быстрее. А я вниз к дежурному за машиной.

Спустя десять минут оперативники уже ехали в сторону больницы на Соколиной Горе.

Глава одиннадцатая

Москва

13 июля 1945 года.

— Фамилия у него самая обычная: Ершов. Евгений Пантелеевич Ершов, — уверенно повторила девушка. — 1890 года рождения.

— У вас отличная память, Валентина, — искренне подивился Старцев. — Пациент лежал в госпитале два с половиной года назад, а вы помните все его данные.

— Ну, во‑первых, он лечился у нас долго и выписался много позже того злополучного дня, когда у меня украли карточки. А во‑вторых, он был такой… как бы это сказать… слишком заметный и колоритный, поэтому не запомнить его было трудно.

— Чем же он отличался от других?

— Офицерских палат в инфекционном отделении было всего две, а в остальных лежали мальчишки рядового и сержантского состава. Ершов был самый старший по возрасту и такой… грузный, солидный. В общем, видом своим он походил на генерала.

— Он лежал в офицерской палате?

— Разумеется.

— Понятно. А почему он попал в военный госпиталь? Он же гражданский человек.

— Точно не скажу — младшему медицинскому персоналу это не сообщали. Кажется, за него просило руководство оборонного завода, где он работал…

Валентина вышла с территории больницы десять минут назад через южные ворота. Александр познакомил ее с Иваном, и