их на замок. И все остальное дерьмо. Пусть они сами делают свою работу.

Орион стиснула зубы.

— Но он должен умереть. Ему нужно почувствовать хоть немного моей боли. Нашей боли, — ее голос был резким. Мерзким.

Жаклин кивнула.

— Я не возражаю.

Орион вскинула руки, встала с кровати и принялась расхаживать по комнате.

— Мы говорим об уважаемом докторе, об онкологе. Какие могут быть улики против него? Показания накачанной наркотиками девчонки, которая утверждает, что узнала его обувь и одеколон, и бейдж, который однажды выпал, когда в очередной раз он насиловал ее? Я не привыкла к этому миру, но я уверена, чтобы посадить его в тюрьму, нужно гораздо больше, чем мое слово.

— Но ты видела его бейджик, — предположила Жаклин.

— Да, — согласилась Орион. — На долю секунды. В то время как меня приковали к кровати и собирались насиловать. Истощенная, избитая, сломленная. Я была заперта в клетке в течение многих лет. Мой авторитет здесь далеко не железный. Его крутой адвокат просто убедит всех, кого нужно, что я бедная, испорченная девушка с травмирующими воспоминаниями и гневом, который некуда девать. У него целый мир богатых друзей, которые будут поддерживать его. И даже если его каким-то образом осудят, он отсидит, скажем сколько, года два?

Жаклин усмехнулась.

— Ты много думала об этом.

Орион прищурилась.

— Да, каждую секунду с тех пор, как мы сбежали. Каждую секунду с тех пор, как я его увидела.

Несмотря на то что они пробыли тут недолго, она много думала и поняла, что у нее были ограниченные возможности. Она разыгрывала разные сценарии. Она думала, как заставить его истекать кровью разными способами. Заставить его заплатить. И ни один из этих способов не включал в себя судью и трибуну присяжных. Если бы они не сбежали, сколько времени понадобилось бы тем же полицейским, чтобы найти их? Орион была там десять лет. В течение многих лет двое бывших зэков держали этих девушек под замком и превратили дом больной старухи в бордель. В течение многих лет они убивали тех, кто больше не мог обслуживать, и это сходило им с рук. И где же все это время были копы?

Стук в дверь резко оборвал спор и постоянно блуждающий разум Орион.

Все трое застыли, не сводя глаз с двери. Жаклин и Орион двинулись вперед, забыв о перепалке. Они всегда будут партнерами. Сестрами по крови.

— Кто это, черт возьми? — спросила Жаклин, стараясь казаться сильной, но она боялась. — Может, копы?

Шелби тихонько всхлипнула, продолжая сидеть на кровати.

Предполагалось, что двое полицейских будут дежурить у главного и заднего входа в отель, чтобы обеспечить их безопасность, а также один останется в вестибюле. Конечно, Орион не верила детективам. Она не доверяла никому, кроме девушек в этой комнате.

Мысли о Первой твари промелькнули в ее голове, и по тому, как Жаклин озабоченно наморщила лоб, Орион задалась вопросом, думает ли она о том же.

Многие годы их не могли найти, и Тварь номер один все еще был на свободе.

Раздался еще один стук, на этот раз громче.

Орион подскочила.

— Я ни черта не собираюсь отвечать, — сказала она, подкрадываясь ближе к двери.

— Может, это твой парень, — предположила Жаклин, положив руку на бедро.

Орион отмахнулась от нее.

Сначала она посмотрела в глазок, она была не настолько глупа, чтобы открывать дверь сразу, доверяя свою безопасность незнакомцам в форме и одному слишком знакомому детективу.

Она увидела блондинистые волосы, явно крашенные, так как корни были темные. Это была девушка. Ее вид был искажен через глазок, но Орион заметила, что обе ее обнаженные руки были покрыты татуировками.

Девушка снова постучала.

— Орион, открой дверь! — крикнула она достаточно громко, чтобы ее услышали по ту сторону.

Орион отпрянула.

Эта незнакомка знала, как ее зовут, и знала ее местоположение.

— Кто это? — спросила Жаклин.

Вместо того, чтобы ответить Жаклин, Орион медленно открыла дверь, скорее из любопытства, чем по другой причине.

Девушка, стоявшая перед ней, оказалась меньше ее ростом. Она была миниатюрная. Много макияжа, но ей это шло. Из-под тонкой хлопковой майки выглядывал розовый лифчик, на ней была рваная джинсовая юбка и армейские ботинки. Она должна была выглядеть нелепо и немного потрепанно, но казалась потрясающей. Девичья зависть, та, которую она испытывала к Жаклин много лет назад, вновь забурлила в Орион.

Девушка быстро заморгала, глядя на Орион, и поднесла дрожащую руку ко рту.

Орион уставилась на нее. Она узнала свою лучшую подругу, хотя многое изменилось. Макияж. Волосы. Татуировки, от которых у ее родителей, вероятно, случился сердечный приступ.

— Ри, — прошептала Эйприл низким и надломленным голосом. — Не могу поверить, что это действительно ты!

Это ударило Орион прямо в живот, и у нее возникло сильнейшее желание сломаться и расплакаться перед этой незнакомкой, которая когда-то была ее самой лучшей подругой на всем белом свете. Ее единственной настоящей подругой до того ужасного дня.

К счастью, у нее не было такой возможности.

Эйприл шагнула вперед, чтобы заключить ее в медвежьи объятия, от которых она не смогла бы убежать, даже если бы захотела. Орион не могла решить, хочет она этого или нет. Она не хотела, чтобы к ней прикасались. В этот момент она не была уверена, захочет ли, чтобы кто-нибудь к ней прикоснулся снова. Но другая ее часть жаждала этого. Эти объятия не были предназначены для того, чтобы причинить боль, осквернить, навредить. Какая-то часть Орион вернулась к многочисленным объятиям их юности, их близости, их связи. Но она не знала, как их отличить.

Но эта девушка, Эйприл, не позволила ей самой принять решение. Она просто взяла и сделала это.

Орион не расслабилась в объятиях, несмотря на запах кокоса и сигарет — точно такой же запах, как и десять лет назад — несмотря на то что она была теплой и нежной. Нет, она не двинулась с места, потому что не знала, как обнять ее в ответ.

В конце концов Эйприл отпустила Орион, но осталась стоять рядом, пробегая глазами вверх и вниз по ее телу.

Ее глаза заблестели от слез, но легкая улыбка приподняла уголки губ.

— Ты выглядишь… почти так же, — ее рука потянулась к лицу Орион, но остановилась, когда та вздрогнула, затем немного зависла и опустилась. На ее ногтях был розовый облупившейся лак. — Твои веснушки исчезли, — сказала она почти шепотом. — Но ты здесь.

Орион не знала, что сказать. Похвалить ее наряд? Ее татуировки? Спросить, что было в ее жизни, в то время, как у Орион