Эта новость всем пришлась по душе. Взрыв эмоций прервал сам Тропников:

— Не стоит благодарностей, парни. Поймите, у меня в этом деле свой, прямо скажу, корыстный интерес.

— Не знаю, в чем ваша корысть, но то, что вы с нами, значительно упрощает нашу задачу, — сказал Корначев. — Мне сегодня возвращаться в Белозерск. На завтра назначена эксгумация Жигулевой. Как следователь по делу, я обязан присутствовать на ней. Кстати, что вы думаете о странном поведении бандитов в отношении Казаряна?

— У меня такое ощущение, — Тропников на секунду задумался, — что они попросту пощадили Казаряна. Возможно, временно. Надо бы обеспечить его безопасность.

— А они на что? — Ларионов кивнул на Сычева и Добровольского. — Я продумал этот вопрос. А вы, молодежь, прислушивайтесь, мотайте на ус. У меня к вам просьба, Юрий Владимирович. Приедете в Белозерск — убедите начальника, что Стефанович в Москве здесь нужнее, чем дома, Пусть не обижается, если задержим машину на несколько дней.

— Договорились, — кивнул Корначев. — Значит, разбегаемся в разные стороны…

— Кстати, сей роскошный номер, я оставил за нами, — сообщил Виктор приятную новость. — С утра, пока вы почивали, договорился с администратором. Чем-то я ей пришелся по душе. И еще. О наших машинах никаких известий. Похоже, они прошли через все заслоны. Центр еще ночью передал информацию в соседние области.

Когда Ларионов подъехал к заводу «Стройдеталь», время приближалось к одиннадцати. Настроение у него было подавленное. Начальник уголовного розыска переживал, что, несмотря на тщательную проверку транспорта на магистралях столицы и выездах из нее, так и не удалось задержать разыскиваемые машины. Это значительно осложняло их задачу. Теперь на первый план выдвигалась отработка нескольких версий (а их и без того за последние месяцы было предостаточно), и экспертное исследование вещественных доказательств — тех, что были изъяты при осмотре гаража: окурков, отпечатков подошвы и пальцев. Все это требовало времени. К тому же доказательства могли стать действительно вещественными лишь в том случае, если будут найдены конкретные лица. Увы…

А тут еще этот инженер, который на больничном. Почему-то вместо того, чтобы лечиться, принимать таблетки и регулярно посещать поликлинику, он отправляется на юг, к морю. Как там его фамилия? Ларионов достал записную книжку, полистал. Ага, вот она, Боченков. Это, значит, проверка очередной версии. И так без конца…

Инженер Мурашкинцев ждал его. Ларионову, который привык оценивать людей быстро и профессионально понравился этот серьезный молодой человек. Он и внешне был симпатичен: высокий, с густой копной темных курчавых волос.

— Нам лучше поговорить в клубе, — предложил Мурашкинцев. — Там сейчас никого. Ключ у меня есть.

Они сидели в удобных креслах напротив друг друга. Между ними стоял журнальный столик с газетами и журналами.

— А знаете, Юрий Трофимович, — начал инженер, — ваши дела нам тоже хлопот добавили. Не хотят родители в лагерь детей отправлять. Всегда путевки нарасхват, а нынешним летом свободных мест хоть отбавляй. Мы туда дополнительно 15 лучших спортсменов отправили, пусть тренируются, да и воспитателям спокойнее. Однако целый корпус так и не заселен.

— Боюсь, пока мы вам ничем не поможем, — вздохнул Ларионов. — Но время исправит положение. Уверяю вас, следующим летом отбоя от желающих отправить ребят в лагерь снова не будет.

— Пожалуй, вы правы. Ну, а что у вас, никакого просвета?

— К сожалению, так, Станислав. Но строго между нами. В последние дни появилась зацепка, и, возможно, понадобится ваша помощь.

— Знаете, на заводе обсуждали эту трагедию. С декабря ничего подозрительного не заметили. Вот только моя последняя поездка в Ильичевск…

Ларионов достал записную книжку.

— Давайте его координаты.

— Боченков Игорь Брониславович, 1958 года рождения. Домашний адрес…

— Женат?

— Да, имеет сына пяти лет. Так, что еще? На нашем заводе работает сравнительно недавно, два года. Вернее, больше двух лет, с апреля позапрошлого года.

— А где работал раньше?

— Вот этого пока не успел узнать. Поинтересуюсь в отделе кадров.

— Только незаметно. Не надо привлекать внимания.

— Хорошо. Запрошу подробные характеристики на кандидатов для стажировки в Германии. Боченков как раз среди них.

— Подходит. — Ларионову все больше нравился этот парень.

В общем-то, пока ничего нового Мурашкинцев не сообщил, повторил все сказанное вчера по телефону. Потом добавил, что Боченкова сегодня утром он видел на заводе.

— Он только вышел с больничного, — пояснил Мурашкинцев. — Не знаю, правильно ли я поступил, но не удержался, спросил: — Что ж ты, Игорь, не сказал, что в Ильичевск ездил? У меня там дел на несколько часов, а пришлось оформлять командировку.

— Наверное, отрицает поездку в Ильичевск?

— Представьте себе — нет. Отвел меня в сторону и говорит:

«Прошу тебя по-мужски, Стас, никому об этом ни слова. Я прихворнул слегка, дали больничный на неделю. А тут у одной знакомой в Ильичевске день рождения. Вот и решил слетать». За два дня, по его словам, в оба конца обернулся.

— Интересно, — Ларионов закрыл записную книжку. — Значит, не отрицает.

— В том-то и дело, что нет. Наверное, не стоило мне заводить разговор?

— Вы все сделали правильно, Станислав Дмитриевич, — успокоил его Ларионов. — Боченков знает, что вы были в Ильичевске, и доверился вам. Больше к нему не обращайтесь. Если меня интуиция не подводит, возможно, он еще раз попытается с вами поговорить. А кто в Ильичевске видел Боченкова?

— Об этом мне заместитель директора по снабжению с судостроительного завода сказал. Запишите: Гнатюк Лаврентий Захарович. Из местных, коренной одессит.

В криминалистической лаборатории на Петровке Артур Христофорович с помощью специальных таблиц пытался воспроизвести изображения своих вчерашних «знакомых». По телевизору, когда шла передача о знаменитых «Знатоках», он впервые услышал о фотороботе — одном из достижений криминалистике. И вот этот фоторобот перед ним.

На столе рядом с Казаряном стояли деревянные ящички, похожие на те, что используются под картотеку. Эксперт, симпатичная девушка в погонах лейтенанта, доставала то из одного, то из другого ящичка изображения различных частей человеческого лица. Видно было, что Артуру Христофоровичу нравилось это занятие, возможно, и сама девушка, которой очень шла милицейская форма.

Сейчас они занимались Тузом, монтируя его портрет. Он был уже почти закончен, оставались последние существенные детали — усы и прическа. За этим занятием и застал их Ларионов, приехавший сюда с завода.