Его мужской орган, недвусмысленно посягая на ее невинность, упирается ей прямо в бедро. Из-за чего Янка отчаянно робеет, но решает, что в большей степени это все же волнующе приятно.

— Ты мне очень нравишься. А я тебе нравлюсь? Вот так нравлюсь?

— Нравишься.

Она здесь и она его.

Эта мысль долбит мозг Дениса с настойчивой силой и частотой. Никогда ему не было так трудно бороться с собственным телом. Кажется, что даже воздух в комнате становится раскаленным и на вдохах обжигает слизистую.

Поморщившись от очередного резкого движения Янки и ее же пораженного писка, сжал веки, контролирую глубину дыхания.

— Это так классно… — неожиданно хрипло рассмеялась она.

— Теперь я тебе скажу, что ты со мной забавляешься.

— Нет… Немного. Это прикольно. Мне уже прям очень сильно нравится!

— Прелестно. Рад, что тебе уже «прям очень сильно» нравится, — обманчиво сухо пробормотал Рагнарин.

Шахина против него, в любом случае, регулируемая сторона. Именно он способен задействовать все точки ее восприятия, разнести в щепки контроль и, регулируя эмоции, настроить ее исключительно под себя. Однако он не хочет действовать грубо, сходу шокируя ее желаниями и ощущениями.

Прежде у Дениса никогда не было девственницы, но это и не главное для адекватного распределения силы и опыта. Чтобы не травмировать Янку психологически, вводить ее в мир секса собирается постепенно.

Плавно поднимаясь, помогает ей обратно забраться в халат. И как бы Шахина ни храбрилась и не кричала о своей готовности к близости, упрятав тело в толстую махру, она выдыхает с явным облегчением.

— Можешь что-то рассказывать, пока я не усну? Мне всегда тяжело на новом месте.

— Я почти сорок восемь часов без сна, Яна.

«И больше двух недель без секса…»

Медленно переводит дыхание.

— Что тебе рассказать?

— Неважно, что. Просто говори. Я люблю слушать твой голос.

Самостоятельно придвигается совсем близко. Укладываясь головой на грудь Рагнарина, обнимает его за шею.

— Тогда не жалуйся. Будет скучно.

— Быстрее усну.

А сама упивается новыми ощущениями. Тем, как мощно стучит его сердце, как, зарождаясь, вибрирует за грудной клеткой голос Дениса, как тепло и уютно она себя рядом с ним ощущает.

— Что ж, слушай. Авторство не мое. Мне рассказывал отец, а отцу дед, деду прадед…

— Ближе к сути, пожалуйста, — командует Шахина, зевая.

Рагнарин не привык к тому, чтобы его перебивали на полуслове и подгоняли, но сил на воспитательные беседы с непокорной турецкой девчонкой у него просто нет. Поэтому он ограничивается сказанным суровым тоном предупреждением:

— Желтая карточка, Янка. Еще одно слово, и будешь засыпать в тишине.

— Все-все. Молчу. Пожалуйста, продолжай, властелин всея Руси.

Он и продолжает, подыгрывая ее тону.

— Сказ о том, как Рагнарины Москву брали.

Утро подкидывает Шахиной свежие впечатления. Разомкнув веки, девушка, заторможенно моргая, провожает остатки сна и столь же медленно осмысливает незнакомые ощущение.

Спину греет большое и твердое тело. В ягодицы упирается та самая интимная мужская часть, с которой ей только вчера довелось познакомиться. Поразительно, но этот будоражащий эмоции натиск не смягчает даже толстая махра халата. Плечи и грудь увесистой тяжестью придавливает сильная, по всем соображениям Яны, рука. Затаив дыхание, она рассеянно осматривает выпирающий рисунок вен и темную поросль волос, которая спускается до самого запястья мужчины.

— Доброе утро, котенок, — здоровается Рагнарин осипшим после сна голосом.

Мерное дыхание горячит макушку, а грубоватая ладонь слегка сжимает ее расслабленную кисть.

Оглядываясь, девушка неосознанно подтягивает к груди одеяло.

— Доброе утро, — ее собственный голос звучит натужно высоко.

Денис смеется. И от этого хриплого, вибрирующего по застывшему воздуху спальни звука у Шахиной по коже сбегают миллионы безумных мурашек. Она застывает с открытым ртом, когда Рагнарин, не пытаясь как-то прикрыть наготу, поднимается с кровати и проходит к окнам.

— На улице снег, Янка, — произносит спокойным тоном, как будто это не первое их общее утро.

— Угу-м, — протягивает она, садясь на постели. — Классно.

А когда мужчина оборачивается, едва удерживается от того, чтобы не прикрыть ладонью глаза. Нервно откашливаясь, познает крайнюю степень смущения. Но, помимо этого, чувствует и другие не менее сильные реакции. Удивительная горячая волна скатывается с груди вниз живота и оседает там невыносимым напряжением.

— Тебе нужна ванная?

— Иди первый, я еще поваляюсь.

Какой-то странный надрыв слышится даже в ее голосе. Благо Денис никак не реагирует. А Шахина, взволнованно сглатывая, зажмуривается и задерживает дыхание. Выдыхает, как только слышит хлопок закрывающейся в ванную двери.

Стараясь двигаться бесшумно, выбирается из-под одеяла и на нетвердых ногах следует к своим вещам. В телефоне висят уведомления мессенджера.

Мехмед Шахин: Позвони, когда проснешься.

Мехмед Шахин: К нам на завтрак заедет Йигит. Хочет тебя увидеть.

Едва она прочитывает сообщения, мельтешат точки нового набора текста со стороны отправителя.

Мехмед Шахин: Доброе утро, Айна.

Мехмед Шахин: Йигит будет у нас через двадцать минут.

Контролируя подступающую панику, Яна быстро набивает ответ.

Яна Шахина: Доброе утро, папочка! Займи его разговором, прошу тебя. Мне нужно привести себя в порядок. Я вчера легла поздно и с мокрой головой. Сейчас только проснулась.

Мехмед Шахин: Хорошо. Ждем.

Яна Шахина: Спасибо, папочка;)

Выйдя из ванной, Рагнарин обнаруживает свою смешливую и неординарную гостью полностью одетой.

— Ты же в офис сейчас, да? — спрашивает с ослепительной улыбкой, вдевая в ухо сережку. — Я тоже домой заскочу.

— А потом? Останешься у меня еще сегодня?

Замечает напряжение Яны, но никак не комментирует, решая, что ей все же нужно больше времени, чтобы привыкнуть к нему. Больше, чем он изначально рассчитывал.

— Ага. Только кое-какие вещи и учебные материалы прихвачу, чтобы вечером было, во что переодеться и что почитать.