буркнула Кира. – Смотри, Леонтий, хомут наденет – опомниться не успеешь. А семейная жизнь, она, зараза, такая…

– Ты знаешь? – покосился на нее Саврасов.

Кира не ответила, уткнула нос в окно.

Основная дорога повернула на юг. Машина съехала на проселок, запрыгала по ухабам. За шапками шиповника начинался разреженный сосняк. В стороне пролегала глубокая лесистая балка – видимо Шагаловская. На опушку выбежал человек в темно-синем облачении, замахал руками. Шурыгин съехал с проселка, двинулся по кочкам, заросшим клевером. От опушки пошли пешком, перелезая через канавы. Место преступления находилось метрах в сорока от опушки. Сержант, карауливший трупы, махнул рукой: сами смотрите, – помог подняться бледной женщине с пустым лукошком.

– Сходила по ягоды-грибы, – хмыкнула Кира. – Не в том месте и не в то время вошла в лес, понятно.

– Вдвоем они пришли, Кира Сергеевна, – объяснил сержант. – Подружка побежала через поле звонить, а эта на опушку вышла и маялась тут, как Красная Шапочка, у которой волк бабушку съел.

Женщина сильно заикалась, старалась не смотреть на тела. Пользы от нее не было – сделала находку, и на том спасибо. Быстроногая племянница побежала звонить. Нет, они обе ничего не трогали, разве они похожи на полных дур?

– Максимов, сними показания, возьми адрес, и пусть идет, – сказал Куренной.

– Понял, Вадим Михайлович, – козырнул милиционер. – Я больше тут не нужен? – Проворчал что-то в духе «ройтесь сами в этом дерьме» и повел женщину на опушку.

– Вот тебе и утро в сосновом лесу, – вздохнул Куренной и с неприязнью покосился на Горина. – Началась неделя.

К месту преступления подходили на цыпочках, стараясь не затоптать следы. Тела мужчины и женщины были привязаны к дереву. Они сидели рядышком, касаясь плечами друг друга, свесив головы. Даже Кире стало не по себе, зябко поежилась. Людей привязали крепко, предварительно заведя за спину руки. Закашлялся Леонтий, отодвинулся на «галерку». Куренной опустился на корточки, приподнял за подбородок голову женщины. Лицо исказила судорога, глаза вылезли из орбит. Она была не первой молодости, но неплохо сохранилась. В спутанных волосах запеклась кровь. Одета как-то странно – резиновые сапоги, расстегнутая куртка, под ней – ночная сорочка под горло. Мужчине было полвека с небольшим. Одет в полосатую ночную пижаму, на ногах старые зимние ботинки, верхняя одежда отсутствовала. Лысоватый, рыхлый, невысокий, с обвислыми дряблыми щеками. В мертвых глазах отпечатался пронзительный страх. Под левым глазом жертвы запеклась кровь. Кожа на щеке разорвана – видимо, от сильного удара кулаком. Смерть наступила от удушья – и, судя по муке, отразившейся в лицах, убивали медленно, смакуя.

– Саврасов, осмотрись, – бросил Куренной. – Работали несколько человек. Не пешком же они привели сюда этих несчастных.

– Понял, Вадим Михайлович.

Саврасов рысью побежал в кусты. Куренной поднялся, на цыпочках отошел. Земля вокруг места преступления была истоптана. Оперативники закурили, стали озираться. Лес давно проснулся, щебетали птицы, порхали с ветки на ветку.

– Кто они? – спросил Павел. – Полагаю, городские жители? На сельчан не похожи. Еврейская семья? Просто знакомые, любовники, вместе работали?

– Месть ревнивого мужа, – усмехнулась Кира, – очень ревнивого. Полная чушь. Персоналии смутно знакомые. Узнаешь их, Вадим?

– Очень смутно, – кивнул Куренной. – Полагаю, при жизни они выглядели иначе. В городе десять тысяч населения, плюс пара сотен приблудных – всех не упомнишь.

– Не повезло несчастным, – покачал головой Шурыгин. – Хорошо, что бабы на них наткнулись. А если бы нет? Сидели бы тут неделями, на радость жучкам и червячкам… Я знаю их, Вадим. Насчет бабы не уверен, а мужика точно видел. То ли в клубе, то ли в горисполкоме, то ли на какой-то базе…

– У вас отличная память, коллеги, – похвалил Павел, – Живете в одном городе, и не сказать, что он очень крупный…

– А одному из нас посоветуем не умничать, – отрезала Кир. – Вадим, объясни, пожалуйста, что тут делает этот… стажер?

– Неласковы они к тебе, парень? – подмигнул Шурыгин. – Ничего, размякнут. Ты вроде на вид не чудище, не лезешь, куда не просят. Да и не обидчивый. Только замкнут больно. Совет дать? Проставься, купи водочки, поесть чего, посидим после работы – глядишь, ровнее задышат.

– Не поможет, – проворчала Кира.

– Итак, Павел Андреевич? Можешь рассказать, что тут произошло? – спросил Куренной. – Ты оперативник со стажем, все схватываешь на лету. Снова будешь за некую банду, за зловещего главаря с удавкой в кармане?

– Буду, – кивнул Павел. – И чем скорее ты эту версию примешь, Вадим Михайлович, тем быстрее начнем полноценно работать. Это муж и жена – думаю, так. Проживали не на окраине. Не бедные – во всяком случае, спрятали кое-что на черный день. Злоумышленники проникли в дом, когда они уже спали – или приготовились отойти ко сну. Связали, стали выбивать сведения. Если присмотришься, увидишь потертость на щиколотках – по крайней мере, у мужчины. У женщины, очевидно, тоже, но нужно снять сапоги. Если это наша банда, то их интересуют деньги и другие ценности. Или, скажем так, легкий путь к обогащению. Видимо, знали, куда шли, не просто ткнули пальцем в первый попавшийся дом. Сразу расколоть не удалось, эти двое уперлись. Процесс затягивался, шум поднимать не хотели. Видимо, семья проживала в многоквартирном доме. Злоумышленников было несколько – скажем, трое. Заставили обуться, на женщину набросили куртку, потащили в машину. Значит, имелась техническая возможность не светиться на улице. Хоть время позднее, но все же. Темные закоулки, подворотни. Пути подхода и отхода просчитали. Из города выезжали боковыми улицами. Проблем не вижу – комендантский час отменен, милиции на всех не хватит.

– Но с твоим-то появлением все должно измениться, – поддела Кира.

– Надеюсь. Пытали жестоко, привязав к дереву. Люди неглупые, поняли, что их не оставят в живых. Кричали, но кто их услышит? В пытках бандиты толк знают – получили необходимые сведения и умертвили несчастных.

– С чего решил, что они раскололись? – оживился Шурыгин.

– Тогда не стали бы убивать. Пытали бы дальше. Не похожи эти двое на героических партизан, которых пытает гестапо.

– Что еще скажешь? – сказал Куренной.

– Пока ничего, я не кудесник. Скоро подойдет Саврасов, скажет, что нашел следы машины.

– У самого-то алиби есть на вчерашний вечер? – спросила Кира.

– Есть. На вечер. Люди, пришедшие на поминки, сидели со мной за одним столом. На ночь алиби нет. Снова под арест, Кира Сергеевна? В четвертый, если не ошибаюсь, раз?

Шурыгин присвистнул и рассмеялся:

– А ты, парень, времени не терял, крепко насолил нашим – раз взъелись они на тебя.

– Что по священнику? – спросил Горин.

– Подвижек нет, – огрызнулся Куренной. – Без тебя никуда не сдвинулись. Включайся, раз закончил свои дела.

Никто не слышал, как подъехала машина с