– Стой, сволочь!

Крик был жестким, словно невидимый удар, от которого я покачнулся и едва не упал. Судя по нервному воплю, это был Рудик, который сейчас таращился на меня глазами, полными слез. Ну да, спиры, они такие, способные на слабый ментальный удар. До шамов им, конечно, далеко, но пихнуть в бочину могут при желании.

– Стой! Что ты с ним делать собрался?

– Выяснить, кто это на самом деле, – сказал я.

– Я знаю, кто он! – взвизгнул Рудик. – Это Снайпер, который вернул меня к жизни! А вот ты кто?

Ствол автомата, который спир держал в своих лапках, был недвусмысленно направлен мне в голову. И стрелять из него Рудик умеет, это я знал точно. А еще я знал, что я – это я. Сталкер из костей, дерьма и мяса, который был произведен на свет лишь в одном экземпляре. И даже ствол автомата, смотрящий в лицо, не помешает мне выяснить, что за нафиг сейчас лежит передо мной на залитом кровью асфальте.

– Я только одежду его взрежу, и всё, – как можно спокойнее произнес я, потому что не рекомендуется орать и обзывать ушастым придурком того, кто целится в тебя из «Вихря», предохранитель которого теперь находится в боевом положении.

– Зачем? – подозрительно спросила Настя, тоже держащая меня на прицеле своего уже перезаряженного пулемета.

– Чтобы доказать вам, мать вашу, что я – это я. Короче, если хотите стрелять – стреляйте, хрен с вами. Только потом не пожалейте.

Если честно, я сам не был уверен, что у меня получится. Тот, кто слепил точную мою копию, мог знать и об этом. Но я был практически уверен, что он не знал, ибо не имею я привычки расхаживать по Зоне с голым торсом. Поэтому без особых сомнений подцепил я кончиком ножа камуфлу на груди мертвеца – и она расползлась без особых усилий с моей стороны. Нож, который способен рассекать границы между мирами, способен и не на такое.

Показалась мускулистая грудь, в нескольких местах пробитая пулями…

И я закусил губу.

Очень я надеялся, что на груди, а точнее – в груди мертвого меня не будет эмблемы, вырезанной из бронепластины Букой, очень странным сталкером, которого я однажды встретил в мире Кремля. А потом случилось так, что пуля вбила мне в грудь этот подарок, который врос в нее намертво[4].

Немногие знали, что я ношу в своем теле стальное изображение летучей мыши, несущей в когтях знак радиационной опасности. Но тот, кто создал это тело, – знал…

– И что ты этим сейчас доказал? – прищурив все свои пять глаз, поинтересовался Фыф.

Вместо ответа я свободной рукой расстегнул свою камуфлу.

– М-да, – почесал свои ротовые щупальца Хащщ. – Точно такая же фигня у тебя в мясе торчит. И что это значит?

– А вот что, – сказал я, довольно сильно ударив себя в грудь «Бритвой»…

Я не был уверен, что останусь в живых. Старая «Бритва» обладала способностью не наносить мне ранений. Но то старая… Эту мне вернула Зона в благодарность за свое спасение. Но остались ли у нового ножа те же полезные свойства, я не знал. И тут подвернулся интересный способ проверить это. Правда, если со старыми свойствами ножа проблема, то небольшой кусочек стали, пусть даже броневой, мой нож прошьет как бумагу, войдя мне в сердце по самую рукоять…

Кончик ножа ударил точно в середину эмблемы. Послышался скрежет металла о металл… но на этом всё и закончилось.

Я посмотрел вниз. А вот это интересно!

На эмблеме не осталось даже царапины. И это – от «Бритвы», которая металл режет словно масло! Что же такое ты подарил мне, Бука, сталкер, о котором в барах с суеверным страхом поговаривали, что он сам есть не что иное, как ходячая аномалия?

Впрочем, выяснение этого вопроса я решил оставить на потом, и пока мои друзья озадаченно пялились на мою летучую мышь с радиоактивным кружочком в лапках, я коротким движением всадил свой нож в эмблему, вросшую в грудь мертвеца…

Которая развалилась под клинком, словно картонная.

Я выдернул нож из груди трупа, подцепил лезвием отрубленное крыло летучей мыши…

Это был фейк. Подделка из тонкой, ни разу не броневой стали. Почти фольга, вживленная в тело и с виду ничем не отличающаяся от моей. Вот уж воистину, порой, чтобы отличить оригинал от подделки, надо сломать и то, и другое. Правда, мой оригинал сломать не удалось, а вот с фуфлом все получилось очень просто.

– Это… Это как? – удивленно приподнял глазные щупальца Фыф. – Ничего не понимаю…

– А чего ж тут не понять, – полностью офигевшим голосом проговорил Рудик. – Только что те болваны завалили поддельного Снайпера. Только кому понадобилось делать такое? И зачем?

Я призадумался, глядя на небо. Там, на востоке, небо медленно наливалось алым, словно кто-то методично накачивал кровь в серые облака Зоны. И значить это могло лишь одно – приближается выброс. Которого не должно было быть, иначе б мой КПК уже полчаса назад верещал как резаный. Странные вещи творятся нынче на зараженных землях.

Хащщ проследил мой взгляд, шумно втянул носом воздух, резко запахший озоном, и произнес:

– Конечно, то, что я сейчас скажу, попахивает бредом, но кажется мне, что в вашей Зоне творится то же, что недавно было в моей. Некто нереально сильный корёжит ваш мир своей волей, создавая из него очень свою реальность. И он на сто процентов уверен, что прав. Ему что копию Снайпера создать, что незапланированный выброс слепить – как два пальца об асфальт. Хрен его знает, что у него в башке, но по ходу он что придумал, в то и поверил. И черт его знает, чего ему еще взбрендит в голову.

– Блин, было одно распространенное заблуждение, придуманное авторами фантастических романов… – задумчиво проговорил начитанный Рудик. – То есть ты хочешь сказать, что он решил, будто если один и тот же человек, путешествуя по времени, встретит самого себя, то случится конец света?

– Не знаю, – пожал плечами ктулху. – Это всё догадки мои, не более того.

– Но кроме догадок у нас больше ничего нет, – сказал я, подбирая с асфальта АШ-12 и протягивая его Хащщу. – И потому за отсутствием других версий принимается эта. А пока нам надо где-то выброс пересидеть, а то…

Я не договорил, пораженный увиденным. Много раз приходилось мне видеть, как начинается выброс в Зоне. Но чтобы он закончился не начавшись, такое я узрел впервые. Алое небо над домами, похожими на облезлый надгробия, внезапно стало терять свою кровавую насыщенность – и вот уже вновь те же самые серые тучи Зоны плывут над ней, похожие на гигантские грязные подушки. И запах озона, висящий в воздухе, пропал куда-то.

– М-да, – произнес Фыф, почесывая подбородок. – Нет никого страшнее на свете, чем существо со способностями бога, решившее поиграть в бога.

* * *

Харон сидел, привалившись спиной к стене. Бетон подвала, промерзший осенней ночью, исправно отдавал свой холод шлему. Его подкладка давно сгнила, поэтому ледяная сталь, давившая на затылок, была как нельзя кстати.