С того момента, как я увидел красивое лицо Джорни в форме сердца, я понял, что никогда не буду прежним.

ГЛАВА 8

На борт — поворот руля или румпеля до упора в одном направлении.

Я видела, как Линкольн вступился за меня, и, когда он уходит, мне приходится сдерживать себя, чтобы не побежать за ним. Кто, черт возьми, этот парень?

У меня нет ответа, но я скажу вот что. После его драки с Джерри на меня нахлынула волна похоти, и я могу думать лишь о том, что снова хочу почувствовать его в себе. Это жалко. Мои бедра дрожат от теплого, пьянящего чувства, и я бы не хотела использовать слово «дрожь», но, как всегда, когда дело доходит до Линкольна, во мне пробуждаются те реакции, на которые, как мне казалось, я была не способна. До него.

К огромному сожалению, после драки Линкольн уходит из бара и не возвращается.

Мэл смотрит на меня, медленно моргая.

— Что это было?

Перевожу взгляд с двери на Эйва, который наблюдает за мной так, будто догадывается, что Линкольн был тем парнем, с которым я спала прошлой ночью, а затем встречаюсь с любопытным взглядом Мэл.

— Я… Э-э. — Кладу на стойку полотенце, которое держала в руке. — Без понятия.

— Джей, похоже, мистер Угрюмый запал на тебя, — говорит она вскользь, направляясь к Эйву.

Закатываю глаза.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь. — Пытаюсь сдержать улыбку. Линкольн запал на меня? Почему я мысленно даю себе пять?

Провожу пальцами по волосам и убеждаю себя забыть о нем. Это не работает. Это все равно, что пытаться устоять перед последним кусочком пирога или, как в моем случае, последним маффином. Около девяти уговариваю Эйва позволить мне улизнуть с работы пораньше, потому что я устала. Звучит как отличное оправдание. В чем моя проблема? У меня нет плана, как найти Линкольна. Нет его номера телефона, и я даже не знаю, куда он ушел, когда покинул бар. Я знаю лишь то, что мне нужно его найти.

Выхожу из бара, натягиваю капюшон своей толстовки и брожу без цели. Я не иду домой. Гуляя по дороге, освещенной луной, оказываюсь на причале. Шагаю вдоль деревянных досок, поднимающихся и опускающихся в такт с волнами, пока не замечаю его лодку, приютившуюся между двумя другими рыбацкими суднами.

Мое сердце бешено колотится в груди, с каждым шагом нервничаю все больше, когда вижу, что в кабине «Амфитриты» горит свет. Хочу вернуться назад, но мои ноги не слушаются, и я продолжаю идти. Мне в голову приходит одна мысль. Я не должна здесь находиться, но что-то тянет меня в сторону лодки. Как будто я никак не могу на это повлиять.

Крупные капли дождя падают на капюшон толстовки с глухим стуком, и кроме этого звука сквозь собственное дыхание я слышу лишь шлепанье своих сапог по доскам. Оказавшись возле лодки, стою на причале у кормы (прим. пер.: ― задняя часть судна), размышляя, что делать дальше.

Мои ноги привели меня сюда, но мой разум понятия не имеет, что теперь делать.

Блин, не знаю, есть ли Линкольн на лодке. Что, если там Бэар? Или это даже не их лодка?

Вытянув шею, снова смотрю по сторонам, чтобы убедиться, что это его судно.

«Амфитрита».

Ладно, чувствую небольшое облегчение, но не такое сильное, как я надеялась. Кроме того, думаю, что у меня заклинило шею. Черт возьми. Прочищаю горло. Будь храброй.

Ступаю на лодку, дрожа от предвкушения, как все пройдет. Если Линкольн здесь, то как отреагирует на мое появление? Он рассердится из-за того, что я последовала за ним? Скажет ли мне уйти? Зная этого парня, не удивлюсь, если он просто посмотрит на меня загадочным взглядом и будет ждать, что я пойму, что он имеет в виду, черт возьми.

Есть одна проблемка. Я думала, что лишь ступлю на борт и поблагодарю Линкольна за то, что он заступился за меня, но все произойдет не так.

Совсем не так.

Подождите немного.

Делаю шаткий шаг и неверно рассчитываю, насколько далеко находится лодка от причала, или упускаю тот факт, что нахожусь на неустойчивом пирсе и ступаю на дрейфующая лодку, но неважно. Реальность такова, что я ошибаюсь и падаю в ледяную воду.

В момент, когда я оказываюсь в воде, кричу от неожиданности и от температуры воды. Барахтаюсь, пытаясь дотянуться до сваи недалеко от меня, и, кажется, слышу, как хлопнула дверь. Между попытками не захлебнуться соленой водой и не утонуть, мне удается разглядеть темную фигуру на корме, светящую мне в глаза фонариком.

— Джорни? — Фигура резко вдыхает. — Это ты?

Вокруг меня плещется вода темно-синего цвета. Ноги ноют, и я с трудом удерживаю себя на плаву, отягощенная одеждой и ботинками. В кино человек тонет эффектно. В реальной жизни это происходит легко и беззвучно. Паника задает ритм моему колотящемуся сердцу. Ныряю с головой под воду, и острая боль пронзает все мое тело, как будто тысяча ножей одновременно вонзается в меня. Я не в состоянии сказать ему «да, это я». Я хочу, но не могу вымолвить ни слова.

Он опускается на колени, отчаянно протягивая руки. Хватает меня за куртку и вытягивает на корму судна, словно рыбу.

Я промокла до нитки и смотрю на Линкольна, дрожа от холода. Это он? Ответьте мне, потому что я думаю, что холод пробрался до самого мозга, и, на самом деле, это не он. У меня галлюцинации.

— Боже мой. — Хорошо, это не галлюцинации. Это Линкольн. Узнаю его голос с оттенком гнева. — Что ты тут делаешь? — спрашивает он, затаскивая меня в каюту лодки. Мышцы на его сжатой челюсти подрагивают. — Ты могла умереть в воде за считанные минуты.

— Н-не ду-маю, — говорю ему, заикаясь. Черт возьми. Кажется, в воде было теплее, чем здесь. Безудержно дрожа, обхватываю себя руками, у моих ног образовалась лужа воды. — Это з-з-заняло бы тридцать м-минут к-к-как минимум. — Замолкаю, пытаясь сделать вдох и успокоиться. Не помогает. Меня трясет еще сильнее. — Т-т-температура воды около сорока пяти г-г-градусов (прим. пер.: героиня имеет в виду -43℉ (-41.6℃).

Линкольн пристально смотрит на меня с бесстрастным выражением лица. Мое сердце сжимается от его равнодушия. Он фыркает в ответ на мои никчемные факты о переохлаждении и тянется за одеялом, которое лежит рядом с капитанским креслом. Если его раздражают мои знания о гипотермии, подождите, пока я случайно не начну