купить машину, о которой мечтал давно? В автосалоне его уже знали в лицо. Он часто захаживал и бродил вокруг блестящей ярко-красной мечты, похожей на космический корабль. Садился в салон, с довольной улыбкой проводил пальцами по всем кнопкам и кожаной обивке кресел. Наслаждался ароматом. Несколько раз даже устраивал тест-драйв, но снова и снова откладывал оформление. Боялся очередного кредита, хотя можно было бы всё устроить через начальство и немного добавить из накопленного.

Теперь возникла новая проблема. Купит сейчас — поделят пополам. На мать, что ли оформить? Или пусть деньги пока лежат себе в сейфе? Никаких угрызений совести по поводу распотрошенного семейного счета он не испытывал.

Таська сама виновата. Он ее предупреждал прекратить свои угрозы, а она вместо того, чтобы успокоиться, отнесла документы на развод. Может быть, хотя бы пропажа денег ее образумит. Должна же она, наконец, понять, что пора мириться. Он даже готов порвать с Алёной. Хватит, наигрался. Нажил одни проблемы. Таська изменилась, стала похожа на человека, а не заводную куклу — может, и с ней, что серьезное получится. Хотя вряд ли… Опять всё упрется в ребенка. Он тяжело вздохнул.

Еще два месяца назад порхал, как на крыльях, и жизнь казалась прекрасной и беззаботной. Его дни были наполнены сплошными искушениями: интриги, тайна, сладкое наслаждение, усиливающееся от осознания, что совершает запретное.

Мысль спокойно расстаться с Тасей и по-честному поделить всё, что у них было — ему и в голову не приходила. С какой стати? Она так легко вычеркнула его из своей жизни, а он еще должен обеспечить ей хороший старт на будущее. Будущее, в котором уже не будет его? Не для этого он пахал все эти годы. И мудрая жена закрыла бы глаза на его маленькие слабости.

Все так живут и никакой трагедии не происходит. А тут Таська получила деньги от бабкиного дома, послушала науськивания подружки своей и давай крушить и рушить всё вокруг. «Посмотрим, как она будет это делать без гроша в кармане», — злорадно ухмыльнулся Вадим.

Не взглянув на Алёну, которая обиженно молчала с самого утра, он пошел собираться на работу. В прихожей мельком посмотрел на себя в зеркало: вид, как будто пил всю ночь, мешки под глазами и кожа серого цвета. Взгляд злой и тоскливый, настроение дрянь. Вот так полетел, как мотылек к более яркому свету — красивой, уверенной в себе и раскованной Алёне, а оказался в пустоте, где ничего не радует.

Пока пробирался по пробкам, очень хотелось позвонить Тасе и послушать, как она будет возмущаться и просить его вернуть деньги. Сама она почему-то до сих пор не задала вопросов. Может быть, еще не обнаружила пропажу?

«Тем лучше. Подождем», — снова растянул в невеселой улыбке губы Вадим. А может быть, вечером приехать домой да и вывалить эту новость? Вот будет потеха, смотреть, как она растеряется! Да, так он и сделает! Сегодня вечером предстоит шоу. Вадим повеселел от этой мысли и, припарковавшись на служебной стоянке, быстро побежал в офис.

* * *

Еще долго Тася не могла поверить, что денег у нее больше нет. Вадим их не вернет ни при каких обстоятельствах. Он хочет ее проучить. Водилась за ним такая черта, как мстительность. Причем мелкая, исподтишка. Вечерами, на кухне, порой, перемывал косточки сослуживцам. Особенно женщинам, которые наравне с ним строили карьеру. Они Вадима особенно раздражали.

Отпускал злые шуточки, припоминал, кто как выглядит. Радовался их проколам в работе. Но всё это негромко, без бравады. Только дома и только для Таси. На людях был вежлив, обходителен, отвешивал комплименты тем, кого вчера ехидно унижал на кухне, предлагал бескорыстную помощь. Тася удивлялась его двуличности, но закрывала глаза на этот маленький недостаток. А на что она не закрывала глаза?

Однако ей казалось, что уж ее, скверный характер мужа не коснется. Она не сделала ему ничего плохого, значит, и он не сможет опуститься до такой степени. Смог. Сначала квартира, которую она считала тоже своей. Вместе делали ремонт, выбирали обои, ездили по магазинам. Тася с восторгом искала милые мелочи, создающие уют, вила семейное гнездышко. Теперь деньги, на которые Тася собиралась начать новую жизнь. Непостижимо. Немыслимо. Не причинившая в своей жизни никому даже случайного зла, Тася верила, что с ней поступят так же.

Ее захлестнули недоумение и обида. Звонить Вадиму и выяснять ничего не стала. И так всё понятно. Мучительно искала выход из создавшегося положения. Корила себя, что так поторопилась продать бабушкин дом, где сейчас могла бы укрыться от навалившихся невзгод. Сердце сжималось от жалости, когда по крашеным половицам ходили покупатели, царапали пальцем облупившуюся краску, брезгливо поджимали губы.

Тасе казалось, что она предает память о бабушке, предает свой родной дом. Теперь там будет чья-то дача. Снесут никому не нужную старую постройку с резными ставнями, обрушат сарай, где квохтали куры, и мекала коза Майка, а на месте маленького огорода появится зеленый стриженый газон и альпийская горка.

Долго ведь думала, сомневалась, но Вадим уговорил — не наездишься, да и не любил он сельской местности. Пугал: нужно продавать, пока в цене и пока есть покупатели. И она жила, как во сне, во всем его слушалась и подчинялась.

И вот теперь, когда собралась вырваться из этого плена, всё рушится. С ее зарплатой проблематично снять квартиру, только комнату. Светку тревожить тоже не хотелось. Она и так сделала много. Узнай еще о пропаже денег, сразу бросилась бы в бой. Не нужно. У нее есть чем заняться, а не нянчиться вечно с такой обузой, как Тася. Придется выкарабкиваться самой.

Тася взяла лист бумаги и села за стол. Погрызла кончик ручки, привычка, оставшаяся с детства. Провела черту посередине и принялась заполнять плюсы и минусы своего нынешнего положения. Плюсов было ничтожно мало. А точнее, один. Жизнь без Вадима.

Остальное — сплошные минусы, из которых громоздился ворох трудностей. И преодолеть их все сразу не виделось возможным. Тася снова прислушалась к себе: чего она хочет? И вдруг явственно ощутила — она хочет попробовать справиться сама. Этого требовало крохотное зерно, посеянной внутри уверенности в себе. Не попробуешь — зерно зачахнет, и вторая половина жизни пройдет так же уныло и беспросветно, как первая. Нужно хотя бы попытаться.

Наверняка сегодня Вадим приедет домой. Тася даже улыбнулась, представив себе мужа с печатью надменности и высокомерия на лице. Он ждет от нее униженных просьб, а сам готовится вершить свой справедливый суд — миловать или казнить. Снисхождение, с