Закончив работу, мужчины вновь заняли свои места в грузовиках и стали ждать, сжимая в руках пистолеты и автоматы.

Очень скоро в небе послышался гул реактивных двигателей, и параллельно береговой линии пронеслась двукрылая тень. Руководитель группы, грузный рыжеволосый мужчина в мешковатых штанах из красного вельвета, поднял к небу морской сигнальный фонарь и подал условный сигнал: две короткие вспышки, пауза и еще две вспышки.

Это был еще один из приемов, помогавших Антону Кретеку выживать в том опасном мире, в котором он существовал. Лично присутствовать при проведении всех своих операций, ни на секунду не выпуская ситуацию из-под своего контроля. Только таким образом можно было знать, кому можно доверять, а от кого необходимо немедленно избавиться.

Транспортный двухмоторный самолет «Дорнье Д-28» сделал еще один круг и пошел на посадку. Гул двигателей стал стихать, и вот колеса его шасси с негромким шипением соприкоснулись с берегом между двух линий светящихся химических шашек, выбрасывая струйки влажного песка.

Кретек вновь включил фонарь, давая пилоту понять, что тот должен остановить машину позади грузовиков. Пропеллеры «Дорнье» еще продолжали вращаться, а грузовой люк уже открылся, и из него появилась одинокая фигура. Низкорослый мужчина, араб из Палестины, был смугл, худ и заметно нервничал. Его глаза рыскали по сторонам. Он не доверял ни единому живому существу на этой планете.

– Здравствуйте, друг мой! Здравствуйте! – прокричал рыжеволосый, чтобы его голос был услышан за ревом двигателей самолета. – Добро пожаловать в прекрасную Албанию!

– Вы – Кретек! – даже не спросил, а констатировал палестинец.

– Да, меня часто в этом обвиняют, – заржал рыжебородый, ставя фонарь на капот «Ровера».

Араб, однако, не был склонен к шуткам.

– Товар – у вас? – спросил он.

– А иначе почему бы мы оба находились здесь, мой друг? – сказал торговец оружием и направился к грузовику «Мерседес». – Идите сюда и взгляните сами.

В свете луча единственного горевшего фонаря из кузова «Мерседеса» были немедленно выгружены несколько тяжелых деревянных ящиков, на боках которых красовались надписи кириллицей и международные символы, представляющие собой принятую во всем мире маркировку пластических взрывчатых веществ. Велев своим людям поставить один из ящиков в сторонку, Кретек раскрыл складной охотничий нож и разрезал желтую пластиковую ленту, которой тот был стянут. Затем он поднял крышку ящика, и под ней оказались плотные ряды брусков, тщательно упакованных в вощеную бумагу. Взяв один из них, Кретек сорвал обертку и сунул под нос арабу брусок гладкого вещества, по виду напоминающего оконную замазку, а по цвету – маргарин.

– Семтекс, – сообщал он. – Армейская пластиковая взрывчатка. Тысяча двести килограммов. Произведена менее трех месяцев назад и находится в полной боеготовности. Гарантированно убивает евреев и отправляет ваших шахидов в объятья семидесяти двух девственниц, которые с улыбкой на устах ждут их в обещанном Аллахом Занебесье.

Палестинец вздернул голову, в его выразительных глазах вспыхнули искорки гнева.

– Не смейте ерничать, когда говорите о священных воинах Мухаммеда, освободителях палестинского народа! – воскликнул он. – Вы должны проявлять уважение!

Глаза торговца оружием оставались холодными и пустыми.

– Все мы кого-то освобождаем, друг мой, – сказал он. – Лично я хочу освободить ваш карман от денег. Вы получили свой товар, теперь я желаю получить свои деньги, и черт с ними – с Мухаммедом и палестинским народом!

Араб вспыхнул, но, окинув взглядом окружившее его кольцо холодных славянских лиц, подавил свои эмоции, молча вынул из внутреннего кармана пиджака толстый конверт из манильской бумаги и бросил его на ящик со взрывчаткой. Кретек схватил его, открыл и пересчитал лежавшие внутри банковские упаковки евро, проверяя номиналы купюр.

– Все в порядке, – сказал он наконец. – Грузите.

Буквально танцуя возле смертоносного груза, экипаж «Дорнье» погрузил его в самолет и надежно застропил. Через секунду после того, как последний ящик оказался в брюхе самолета, палестинец забрался туда же – даже не обернувшись и не простившись с поставщиками убийственного товара. Грузовой люк самолета закрылся, а пропеллеры начали вращаться с нарастающей скоростью, швыряя в оставшихся на берегу торговцев оружием песок.

«Дорнье» вновь пробежал по временной взлетно-посадочной полосе, обрамленной светящимися химическими палками, взмыл в небо Адриатики, и вскоре рокот его моторов затих вдали.

Люди Кретека снова рассыпались по береговой полосе, чтобы собрать световые палки, и уже через час на широкой полосе песка не осталось ни единого следа, который мог бы намекнуть на то, что здесь происходило совсем недавно. Кретек и его помощник направились к «Роверу».

– Не нравится мне все это, Антон, – проговорил Михаил Влахович, перекинув «аграм» через плечо. Приземистый и лысый, с плоским, как блин, лицом, он некогда являлся офицером элитных войск теперь уже не существующей сербской армии, а сейчас был одним из самых приближенных к Кретеку людей – тех избранных, которым дозволялось обращаться к шефу по имени и на «ты». – Ты играешь в очень рискованную игру с этими людьми.

Влахович также являлся одним из нескольких людей, которым позволялось ставить под сомнение решения шефа и при этом оставаться живыми.

– Чего ты дергаешься, Михаил? – равнодушно хохотнул Кретек, хлопнув своего помощника по плечу. – Самолет мы встретили, товар, как и обещали, доставили, бабки получили, и они отвалили. Мы полностью выполнили контракт. А то, что случится потом… Кто что узнает?

– Но это будет уже вторая пропавшая партия! У арабов возникнут подозрения!

– Ой-ой-ой! Я уже боюсь! Арабы всегда подозрительны, у них просто мания преследования. Это, кстати, и хорошо. Это сработает нам на руку. – Кретек остановился у пассажирской двери «Ровера», просунул руку в открытое окно машины и открыл бардачок. – Когда мы начнем переговоры с «Джихадом» о новых поставках оружия, то просто свалим вину на их врагов. Мы скажем им, что на Балканах орудуют агенты израильского Моссада, которые делают все, чтобы не допустить притока на Ближний Восток оружия из Европы. Арабы ненавидят всех, но больше всего – евреев. Они с готовностью схавают версию, согласно которой их оружие прибрали к рукам евреи.

Кретек вынул руку из «бардачка» машины. В ней оказалась зажата серая металлическая коробочка размером с сигаретную пачку. Вытащив из нее телескопическую антенну, он нажал на кнопку включения, и на панели прибора вспыхнула зеленая лампочка, сигнализируя о его готовности к работе.

– Значит, ты все свалишь на евреев, Антон? – скептически спросил Влахович.

– А почему бы и нет? Разве это не правда? Евреи в ответе за все. Наши друзья-террористы – идеальные клиенты. За оружие и взрывчатку, которые мы им поставляем, они платят хорошие деньги и поэтому заслуживают того, чтобы знать правду… – Кретек поднял большим пальцем руки защитную панель и нажал на центральную кнопку передатчика. – …Но не всю. По крайней мере, не о том, что Моссад тоже платит мне хорошие деньги за то, чтобы это оружие и взрывчатка никогда не добрались до места назначения.