Усилия Роулендса подтолкнули деятельность лоббистов Фолклендских островов к новому пику. Раньше Хантер Кристи руководил комитетом из, наверное, самого маленького офиса в Лондоне — каморки на задворках улицы Виктория-стрит. Теперь у него на постоянной работе находился распорядитель, коммодор авиации Брайан Фроу, и имелся бюджет в £15 000. Команда прекрасно справлялась с обязанностями группы влияния. Частота парламентарных вмешательств, требовавших ответа на министерском уровне, возросла со среднего уровня одно в год в 1971 г. до целых пяти — в одном лишь 1977 г., причем два из них приняли форму полномасштабных прений. И все же политический нажим не мог перевесить отсутствия чиновничьего энтузиазма. Как в 1968 — 69 и 1973 — 74 гг., правительство, вынужденное бороться с экономическими неурядицами и непопулярностью у электората, находило слишком сложным идти на трудные перемены, какими бы малыми они ни были.

Аргентинские переговорщики находились, похоже, под таким же неоднородным прессингом. В середине 1977 г. визави Роулендса, капитан корабля[47] Гуальтер Альяра, узнал, что барон-грабитель от бизнеса из Буэнос-Айреса, Сесар Као Саравиа, не моргнув глазом, предложил «на $1 миллион больше любой первоначальной цены» за КФО ее тогдашним фактическим владельцам, компании Чарринггонс. Сделка не состоялась только из-за угрозы применения закона об иностранцах. Затем в ноябре, незадолго до начала очередного раунда заседаний в Нью-Йорке, аргентинские ВМС резко (хотя и временно) прекратили снабжение топливом Порт-Стэнли и заявили об отказе впредь поднимать британский флаг на кораблях в водах Фолклендских островов.

***

Тут мы подходим к одному из наиболее любопытных моментов эпической саги Фолклендских островов, происхождение которого в Британии глубоко уходит корнями в самые глухие закоулки франкмасонства — в область разведки. Среди таких служб местная разведка MI5, зарубежная MI6 и Управление, или Штаб правительственной связи Великобритании (ШПС) в Челтнеме, занимающийся мониторингом разведданных из заграницы. Через руки сотрудников этих структур проходят материалы, поступающие от агентов, правительственных миссий и дружественных учреждений, как те же ЦРУ и Агентство национальной безопасности в Вашингтоне. Материалы затем обрабатываются секретариатом кабинета министров на Даунинг-стрит, представленным двумя группами текущей разведки: одним офисом по Восточному полушарию, а другим — по Западному. Здесь данные просеиваются и «оцениваются» или, иными словами, получают политический/стратегический ярлык.

Такие группы, известные как «CIGs'[48], еженедельно отчитываются перед Объединенным комитетом разведывательных служб (ОКРС) на совещаниях по средам (или — в случае кризиса — чаще). Данная структура есть сердцевина — стержень, вокруг которого крутится вся машина британской разведки. Председатель ОКРС обычно является одним из заместителей главы Министерства иностранных дел, тогда как в число сотрудников органа входит координатор силовых структур правительства, глава управления разведки, а также шефы MI5, MI6 и ШПС. В этом комитете различные оценки ситуаций складываются в брошюру из десяти-двенадцати страничек в красной обложке, копии которой направляются членам комитетов кабинета по внешнеполитическим и оборонным вопросам для ознакомления в выходные. Документы, словно бы для подчеркивания пущей важности, помещаются в черные ящички и содержат тщательно подобранный и рассортированный по темам «исходный материал». Такие «посылки» получают только те, «кто должен знать», не исключая премьер-министра, министров внешнего ведомства и обороны.

Министры, в частности премьер-министры, по-разному относились к таким ящичкам. Некоторые, как тот же Харолд Уилсон, находили их обязательными шпионскими историями из реальной жизни, разнообразившими круг чтения по выходным. Другие, обладавшие лишь ограниченным опытом в вопросах международных отношений и обороны, видели в них едва ли не источник досады — очередную порцию из вороха вопросов, ожидающих их внимания. Джеймс Каллагэн, служивший премьер-министром в 1977 г., был этаким фанатиком. В его ящичке еженедельно лежала карта с нанесенными на ней координатами местонахождения каждого корабля флота, дабы премьер всегда мог встретить контраргументом любые сетования Министерства обороны на то, что-де у него где-то там и чего-то там не хватает. Этот глава правительства просто-таки пожирал красную папку и любил ссылаться на цитаты из нее в разговоре с коллегами. В описываемый момент среди таких пунктов значились две «американские» проблемы — Белиз и Фолкленды.

В ноябре 1977 г. в ОКРС сложилось мнение о возможности повторения акции, подобной экспедиции Буэнос-Айреса на остров Южный Туле. Ничем не спровоцированное отключение снабжения топливом могло стать лишь прелюдией к чему-то большему. Возможно, готовились военно-морские учения. В случае захода в тупик предстоящих переговоров в Нью-Йорке ситуация грозила дать аргентинцам стимул для действий. Каллагэн ознакомился с оценкой обстановки, обсудил вопрос с Роулендсом и новым министром иностранных дел, Дэйвидом Оуэном, и представил данные внешнеполитическому и оборонному комитетам кабинета. Премьер-министр и министр иностранных дел хотели немедленной отправки подлодки для боевого дежурства в регионе на случай возникновения каких-то осложнений. Министр обороны, Фред Малли, не видел насущной необходимости в посылке более чем двух фрегатов. Каллагэн использовал власть и потребовал и фрегатов, и субмарины, каковые и были перенаправлены на юг из района Карибского моря. По иронии судьбы, командиром оперативного соединения оказался адмирал Генри Лич, позднее служивший начальником главного морского штаба и выступавший этаким источником вдохновения для своего преемника в 1982 г. На следующем заседании комитета под председательством Каллагэна были очерчены правила применения силы для капитанов отряда Лича, каковым надлежало защищать 45-километровую (25-мильную) запретную зону вокруг Фолклендских островов.

В марте 1982 г., на пике кризиса вокруг Южной Георгии, Каллагэн открыл палате общин информацию о предпринятых им в свое время мерах. В результате начались энергичные дебаты в отношении истинной значимости шагов премьера. Они держались в тайне в ходе события и после него, правительство намеревалось обнародовать сведения об истинном положении вещей только в случае угрозы неминуемого вторжения. Поскольку в противном случае все могло истолковываться аргентинцами как откровенная провокация. И все же, если они находились в совершенном неведении относительно присутствия поблизости подлодки, за счет чего же та могла выступить в качестве сдерживающего фактора, как преподносил ситуацию Каллагэн? Каллагэн сказал, будто сообщил главе MI6, сэру Морису Олдфилду, о действиях комитета, но не знал, пошла ли информация дальше. (Ныне [в 1982 г.] Олдфилд уже мертв.) Министерства иностранных дел и обороны со всей энергией утверждали, что аргентинцы ничего не ведали. Однако, как показал впоследствии доклад Фрэнкса, ключевыми моментами являлись создание и отправка в поход сил сдерживания. Последнее носило потенциальный характер, но не актуальный. Совершенно очевидно, в 1977 г. Кабинет и разведывательная машина сработали тихо и складно, подготовившись к противодействию вероятной угрозе.