полотно неизвестной драконицы, свернутое в рулон, и мужской шейный платок, который, казалось, буквально соткан из синих нитей, вроде тех, что были на первом экзамене. Я уже было совсем решилась взять платок, когда увидела ее. Книгу.

В потускневшей черной обложке с потертыми уголками, со слипшимися, пожелтевшими и пошедшими волной страницами, они лежала в самом конце стола и казалась незваным гостем среди среди сияющих ослепительными нарядными сокровищ. Весила она, как и должна весить книга и в моих руках казалась не такой уж и большой.

— Я возьму это.

С удовлетворенной улыбкой я показала книгу экзаменаторам, и те ошарашено замерли.

— Вы уверены? — запинаясь уточнила каштановая драконица, завороженно глядя на книгу.

— Подумайте, вейра, — поколебавшись вдруг вмешался нир Кантус. — Перед этим вы смотрели очень достойные предметы, и вдруг… Это очень опасная вещь.

— Чем опасная? — резко уточнил Рейнхард и тут же протянул ко мне руку: — Дайте сюда, вейра.

Нетушки. Мое. Я даже отступила на шаг, прижав книгу к себе покрепче. Впервые за последнее время у меня появилась надежда на свободу, на обучение, на жизнь пусть без Клависа, но с достоинством. И эта книга вдруг одномоментно стала частью этой надежды. И если моя радость попадёт в загребущие драконьи лапы, то больше мы с ней не увидимся. Надо заметить с правилами Академии полная беда, ниры экзаменаторы меняют их на ходу

— Нет, я ее выбрала.

— Она опасна! — на этот раз воскликнули сразу двое экзаменаторов.

Рейнхард уже встал с кресла и приблизился ко мне с той животной драконьей грацией, что заставляет беспокоится девушек с психикой и покрепче, чем у меня. Но книгу отдавать не собиралась, я уже чувствовала ее чуть не родной.

— Ну-ну, досточтимые ниры, не стоит волнения, — с отеческой снисходительностью отозвался нир Байлок. — Этот предмет положил для второго экзамена три тысячи лет назад сам основатель Академии. Рей, ты стал ректором всего полгода назад и многого пока не знаешь, но не стоит так волноваться, ты повторяешь путь своего кумира, доверяй ему.

— Конечно, я очень доверчивый, — Рейнхард без тени сомнения положил руку на книгу и сразу же отдернул, задумчиво потирая ладонь. — Отвергает.

— Предмет был выбран, — посочувствовал Байлок. — На ближайшие три года он признает только вейру из клана Тарвиш. У вейры сложная судьба, я вижу нити, из которых священные драконы ткут полотно ее жизни, и готов взять ее ученицей.

— Но вы же не берете учеников! — воскликнул один из экзаменаторов.

— Маленькая вейра понравилась мне, — не стал отрицать старик. — У нас похожий дар и сходная магия, мне будет легко.

Рейнхард нечитаемым взглядом окинул Байлока, а после меня, лицо его приобрело насмешливое выражение.

— Эта маленькая вейра, нир Байлок, съест вас вместе с вашим великолепным драконьим хвостом и не поморщится. Я сам возьмусь за ее кураторство.

— Вряд ли у нее атакующая магия, — усомнилась драконица, окинув меня словно бы пренебрежительным взглядом.

Так смотрят на вещь. Так смотрела Альене.

Так посмотрел на меня Клавис в тот последний день, под сводами храма.

Недалек тот день, когда также на меня посмотрит и ректор из клана Винзо. Потом, после того, как окончательно меня уничтожит. Правила Академии настолько по-животному субъективны, что ему ничего не стоит превратить мою жизнь в ад на земле. Драконам не свойственна жалость, драконы презирают слабость, драконы выбирают равного противника, а я таким противником не была.

— Это не имеет значения, мой уровень позволяет вести и ткачей, и чтиц, и кукол.

— У нас воинов половина Академии, зачем брать в нагрузку эту слабенькую вейру? — зажурчал старикан, добродушно поглядывая на меня. — Отдай мне, у меня не забалуешь, тебе ли не знать…

Ректор легкомысленно усмехнулся, но во взгляде, брошенном на меня, не было ни доли этой легкости, только уверенность, что мне никуда от него не деться. В серой заводи его глаз мелькнул вертикальный драконий зрачок, а после снова сделался нормальным, обманчиво-человеческим.

Верно. Я достойным противником для ректора Винзо не была, а значит, его противником должен стать кто-то другой. Равный. Нир Байлок казался мне по-прежнему опасным, и в любой другой день я бы с ним не связалась, но по-какой-то причине он заинтересован во мне, и по какой-то причине он единственный в этой комнате, кого Рейнхард признает равным.

— Я, наверное, ткач по типу магических умений, — я тихо обвела взглядом замерших драконов. У них были такие лица, словно с ними заговорил один из магических предметов, выложенных на столе. — Заниматься с ниром Байлоком мне будет проще.

И полезнее для жизни.

— Вы отказываетесь от кураторства Рея? — с недоумением переспросила Каштановая драконица.

У нее на лице было написано, что сама бы она ни за что не отказалась, взяла бы все, что ей предложил Рей. Рейнхард. Очень опасный вейр Винзо. Бедная драконица просто не в себе, если называет его Реем и хочет ночи напролет заниматься с ним кураторством…

Так. Стоп. Нужно прекратить думать на эту глупую тему.

Я с трудом подавила желание хлопнуть себя по щекам, чтобы привести в чувство, но легче почему-то не стало.

— Не то, чтобы отказываюсь, — осторожно ответила я. — Но кураторство проще дается по типу магии, а я совсем не воин. Наша магия будет вступать в конфронтацию, что усложнит обучение…

Договорить я не смогла.

Рейнхард смотрел прямо на меня, и в его глазах горел неприкрытый, по-ледяному страшный гнев.

8. Академия!

Из экзаменационной комнаты я вышла на трясущихся ногах и с огромным желанием прилечь на ближайшую горизонтальную поверхность. По опустевшим коридорам я спустилась к академическому парку и без стеснения уселась прямо на траву.

Я победила.

А чувство было такое, словно проиграла. Сидела и не могла забыть этот отчаянный и страшный взгляд, в котором ненависть мешалась с болью. С горечью. Я знаю, в той, прошлой, жизни я часто видела такой же. В зеркале.

Но почему?

Я совершенно точно познакомилась с Рейнхардом в день нападения на дилижанс, я не видела его в гостях клана Тарвиш, он никогда не приезжал с Альене, и его имя никогда не упоминал Клавис. В доме часто произносили «Винзо», но никогда «Рейнхард». И он тоже не был знаком со мной, потому что называл вейрой и спрашивал мое имя. Хотя, если подумать, он совершенно переменился после слов Альене, но… Это же совсем другое. Реакция брата на более удачливую соперницу сестры, хотя я могла бы поклясться распятием, что если кому и повезло из нас двоих, то именно Альене. От нее никто не