– Аделаида, – устало осведомилась она, – ты у нас за кавалера, верно?

Мы исполняли цепочку сложных фигур, для которых обычно по очереди играли роль партнеров мужского пола.

– Да, мадам, – подтвердила я. – Ведь нам положено делать это по очереди?

Она всплеснула руками:

– Разумеется, но сейчас твоя очередь танцевать за даму… Не забывай, что ты должна будешь посещать приемы и балы в Адории. Ты бедняжке Сильвии уже все ноги отдавила.

– Ну теперь понятно!

Я тепло ей улыбнулась, и она занялась другими девицами. Может, Седрик и способен продать священнику отпущение грехов, зато я умею добиться того, чтобы преподаватели питали ко мне симпатию вопреки неуспеваемости.

Мы протанцевали еще пару туров и сделали перерыв, чтобы мисс Хэйворт провела свой печально знаменитый опрос. Я моментально насторожилась. Показывать плохие результаты уже не стоило: неудачниц ждало наказание в виде уборки или мытья посуды.

– Кэролайн, сколько проходов должно быть в лорандийском круге?

Кэролайн – главная подпевала Клары – неуверенно пробормотала:

– Три?

– Правильно!

И мисс Хэйворт обратилась к соседке Кэролайн, двигаясь вдоль шеренги. Когда настала моя очередь, я ответила абсолютно правильно, заработав недоуменный взгляд мисс Хэйворт, поскольку вопрос касался именно того танца, который я только что исполняла неверно. Однако, слегка пожав плечами, она последовала дальше.

– Мира, в каком туре на быстром темпе идет кружение?

Мира растерялась. Она от природы обладала талантом изящно двигаться и танцевать, но опросы преподавателей ставили ее в тупик. Мира трудилась гораздо усерднее всех нас: она лихорадочно наверстывала то, что остальные знали как урожденные жительницы Осфрида, в особенности язык. Она столько времени тратила на отработку речи, что технические детали танцев затерялись где-то на втором плане.

Мисс Хэйворт повернулась ко мне спиной. Я поймала взгляд Миры и приподняла руку, выставив вверх четыре пальца.

– В четвертом, мисс Хэйворт.

Хотя акцент у нее до сих пор был заметным, но ее труды по совершенствованию в осфридском уже приносили свои плоды.

– Молодец!

Мисс Хэйворт пошла дальше, а Мира благодарно мне кивнула. Я улыбнулась в ответ, радуясь, что смогла ей помочь. Урок завершала отработка очередных танцевальных па. Естественно, я опять притворилась неуклюжей ученицей.

– Я все видела, – прошипела Клара, скользнув ко мне, пока мисс Хэйворт смотрела в другую сторону. – Ты подсказала ей ответ. Ты вечно так поступаешь! Когда у меня будут доказательства, я выведу на чистую воду и тебя, и сирминиканскую шлюшку!

– Не смей ее так называть! – огрызнулась я.

На лице Клары расцвело торжество. Но я хорошо научилась игнорировать ее выпады, поэтому ей все равно не удалось вывести меня из равновесия. А Клара жила раздорами и склоками.

– Интересно, почему? – осведомилась она. – Я, кстати, не вру! Я ничегошеньки не выдумываю.

– Конечно, выдумываешь, – заявила я. – Мира – одна из самых приличных девушек в «Голубом ключе», что ты и сама бы признала, не будь ты такой узколобой.

Клара покачала головой.

– А как, по-твоему, она сюда попала? Каким образом сирминиканская беженка сумела заполучить место в Блистательном Дворе, главная цель которого – готовить элиту из осфридских девушек?

– Седрик Торн разглядел ее потенциал.

Клара ухмыльнулась:

– Он не только это разглядел!

Внезапно я по-настоящему споткнулась, а не разыграла неловкость.

– Ты – лгунья! Мне следовало бы пожаловаться на твои оговоры!

– Неужели? А ты не заметила, как он вьется вокруг нее во время своих визитов? Он ведь пошел против воли отца, чтобы ее сюда устроить, рискнул своей комиссией! Они заключили сделку. Мира с ним переспала за то, что он устроил ее сюда. Я слышала, как это обсуждали другие люди.

– Кто именно? – взвилась я. – Твои подружки-подхалимки?

– Болтай что хочешь, но от правды не уйдешь! Твоя сирминиканкая приятельница – мерзкая, бесстыдная…

Дальше я действовала не задумываясь. Клара подошла ко мне очень близко, чтобы не повышать голоса, и я воспользовалась ее промашкой, стремительно выбросив ногу и ударив девицу по щиколотке. Результат оказался впечатляющим: мы обе потеряли равновесие. Мелкие неприятности в бальном зале стали для меня делом обычным, а вот Клара была в числе лучших танцовщиц. Моя выходка заставила меня пошатнуться, я упала на спину и сильно ушиблась о столик. Однако меня утешило зрелище того, как Клара растянулась на полу, заставив всю нашу группу застыть на месте.

– Барышни! – воскликнула мисс Хэйворт. – Что случилось?

Я встала, разглаживая платье, которое зацепилось за причудливую ручку на ящике лакированного стола.

– Прошу прощения, мисс Хэйворт. Виновата именно я. Простите, я очень неловкая!

Мисс Хэйворт сердито посмотрела на меня.

– Как можно так хорошо усваивать теорию и не демонстрировать ее на практике? И… ох, смотри: ты порвала платье! Нам обеим попадет от мистрис Мастерсон!

Я опустила глаза и с огорчением убедилась, что она права. Пусть наши платья не были из шелков и бархата, в которых я прежде щеголяла, но они стоили Блистательному Двору немалых денег. Нас приучали их беречь. Похоже, унижение Клары обошлось мне дороже, чем я рассчитывала.

– Ладно, – добавила мисс Хэйворт и вздохнула. – К счастью, все будет легко исправить. Можешь быть свободна, Аделаида. Тебе нужно привести платье в порядок.

Я недоуменно на нее воззрилась:

– Что-что?

– Платье совсем нетрудно заштопать, и ты даже не опоздаешь к мистеру Брикеру на урок.

Я остолбенела: смысл ее слов медленно до меня доходил.

– Платье совсем нетрудно заштопать, – медленно повторила я.

На лице мисс Хэйворт отразилась досада:

– Да, Аделаида. Ступай!

Повинуясь ее приказу, я удалилась, чуть утешившись негодованием Клары. Когда я оказалась в вестибюле, то уставилась на дыру, которая зияла на юбке, и почувствовала отчаяние. Для любой другой девушки заштопать ее было, наверное, просто… для любой, кроме меня. Я иногда садилась за очень сложную тонкую вышивку, и если бы мисс Хэйворт попросила меня вышить на платье цветы, я бы сразу справилась с заданием. Я и понятия не имела, как заштопать дырку, однако послушно взяла один из наборов для шитья и направилась в спальню.

Там как раз убиралась служанка. Не желая демонстрировать ей свое неумение, я вернулась на первый этаж и решила устроиться в музыкальном салоне. Он пустовал: до урока музыки оставалось еще дня два. Я расшнуровала лиф, выскользнула из своего наряда и уселась на диванчик, положив на колени ткань разорванным местом вверх. Это была тонкая нежно-розовая шерсть, подходящая для прохладной весенней погоды. Материя оказалась грубее нежных шелков, с которыми я раньше имела дело, так что я выбрала иголку потолще и погрузилась в работу.