– Вам нравятся драматические паузы? – осведомился Старший.– Вы хотите, чтобы я задал вопрос, что напоследок сказал китаец? Кстати, почему напоследок? Допрос уже закончен?

– Трудно допрашивать мертвого человека,– засмеялся Клеев.– Не пробовали жмурика допрашивать? Китаец произнес последнюю фразу и умер. Выключился. Наши попытались реанимировать – хренушки.

– Так что сказал китаец?

– А... Интересно... Я просто оборжался... в свете последних событий. Китаец поманил меня пальцем и тихо, на ухо, сказал...– Клеев захохотал.– Он сказал два слова... Алексей Горенко. И все. Правда, смешно?

К полуночи нижний парк у дворца Грифа восстановился полностью. Деревья и кустарники, правда, еще не окрепли, но все сделанное из камня и бетона снова уверенно стояло на своих местах.

Дворец тоже выглядел посвежевшим, словно после ремонта. Или будто его только что построили.

Гриф принес Машу на руках в спальню, положил в кровать, а сам привычно устроился в кресле.

Вот такие дела, сказал Гриф шепотом. У Маши снова был ночной приступ, услышать она ничего не могла, но Гриф все равно старался не шуметь.

Вот такие дела.

Грифу захотелось выйти из дворца и еще раз посмотреть на нижний парк. Вместо этого он поднес к глазам свою правую руку.

И вот такие дела.

Гриф уже давно привык к своим странностям: к глазам, способным видеть в темноте, к тому, что почти всегда успевает предугадать действия противника.

Когда впервые вдруг почувствовал лет семь назад, что нужно резко шагнуть в сторону, подчинился этому чувству и увидел, как предназначенная ему пуля ударила в ствол дерева,– ощутил странную, пугающую уверенность, что так и должно быть. Что так теперь будет всегда.

Теперь...

Рука перестала болеть почти сразу после того, как Маша шагнула в кольцо. Он не обратил внимания – не до того было. Нужно было успеть к сейфу на первом этаже и взять «блеск».

Нужно было успеть.

Он побежал по ступеням вниз, поворачивая, схватился за перила и тогда удивился. Даже не удивился, так, отметил про себя, что рука работает...

Потом вылетела дверь библиотеки, в коридор ворвался боец и сразу же открыл огонь.

Он стрелял на уровне пояса, так, чтобы с гарантией достать противника, но Гриф успел прыгнуть вперед, под пули.

Машинка у бойца работала почти бесшумно, пули дробно простучали по паркету, пытаясь настичь Грифа. Потом автомат замолчал.

Патроны в магазине еще были, но стрелок нажать на спуск уже не мог.

Гриф подхватил оружие, рванул из карманов бронекостюма запасные магазины и побежал по коридору к центральной лестнице.

Было пятнадцать человек. Один остался в аппарате, который все еще висит над замком. Четырнадцать. Один – лежит в коридоре. Тринадцать.

Двое – на крыше, и им понадобится еще минуты полторы, чтобы попасть внутрь.

Одиннадцать.

Двое во дворе, блокируют отход. Девять.

Один в спальне.

Гриф перечеркнул очередью дверь – крест-на– крест, предупредив противника, что лучше несколько секунд переждать. Ровно столько, чтобы Гриф успел свернуть за угол, к кухне.

Там двое – один на кухне, в глубине, второй возле выхода в столовую.

Откуда Гриф это знал? Просто знал.

Он знал, что тот, что на кухне, сейчас осторожно идет вдоль стеллажей с посудой, держа под прицелом окно и дверь в кладовую, второй осторожно подходит к двери в столовую, протягивает левую руку...

Пули пробили дверь, ударили в бронекостюм и опрокинули бойца.

Гриф броском преодолел столовую.

Двое в зале, один в коридоре перед кабинетом. И еще четверо в зимнем саду.

Те, что были на крыше, уже вошли в дом.

Нужно прорываться.

Гриф сменил в автомате магазин. Никак не мог вспомнить, как эта машинка называется. Тридцать патронов в магазине – это точно. Остальное – фигня.

Выстрел сквозь дверь, не в противника – тот не на линии. Пуля разбила хрустальную вазу возле камина, отвлекла внимание. На полсекунды. На четверть.

Дверь распахнулась.

Два сдвоенных выстрела. Не в бронекостюмы – под шлемы. Один боец упал сразу, второй – замер, выронил оружие и только потом опустился на пол.

Кабинет.

Фигура в бронекостюме выросла на пороге. Гриф бросился в сторону, зацепился ногой за край ковра и, уже падая, нажал на спуск.

Не повезло тебе, парень, подумал Гриф. Теперь нам с тобой не разминуться, уж извини.

Бронекостюмы хорошо держат попадания, но если кто-то, особо одаренный, умудрится положить с десяток пуль над кирасой, в горловую пластину...

Вот, например, как Гриф.

Силуэт противника словно раздвоился, поплыл в сторону, и Гриф стрелял в ту, призрачную, половину, туда, куда боец только собирался стать, только начинал двигаться.

Четкие удары пуль в бронепластину. Четкие и частые.

На каком-то выстреле звук изменился.

Стук-стук-стук... щелк... и мягкий, влажный хлопок...

Гриф оттолкнул мертвое замешкавшееся тело противника, вбежал в кабинет.

От главного входа ударило сразу четыре ствола.

Поздно. Гриф хлопнул рукой по крышке сейфа, диафрагма открылась, и «блеск» оказался в ладони.

Вспышка. Пока только свет, чтобы предупредить. Яркий, ослепительный свет, заставивший потемнеть забрала шлемов.

Бойцы теперь двигались слаженно, словно в хорошо отрепетированном танце.

Двое – снаружи, за стеной. Кладка прочная, гранит, но есть окно, закрытое дубовой ставней. Если что, сквозь него легко пройдут.

Пятеро в зале, рассредоточились, чтобы не попасть под одну очередь и, если что, заплести огнем все помещение.

Один – в курительной комнате, за внутренней стеной, трое – на втором этаже, готовы входить через потолок.

Толково их ведет оператор в ракетоплане над замком. Четко, аккуратно и с подстраховкой.

Гриф поднял «блеск» вверх.

Огненная спица прошла сквозь потолок, сквозь оба верхних этажа и уткнулась в висящий над замком летательный аппарат.

Аппарат качнуло, повело в сторону, включившиеся маневровые двигатели не смогли удержать его, только замедлили падение.

Хруст деревьев верхнего парка Гриф скорее не услышал, а угадал.

– Кто-то со мной хочет поговорить? – крикнул Гриф.

Теперь его не удивляло, что он знает о своих противниках все. Не видит, но чувствует, как парни в зале замешкались, потеряв связь с диспетчером, как шарахнулись в стороны трое на втором этаже, возле самых ног которых только что прошла спица, как двое на дворе переглянулись и отступили к зданию гаража...