Она протянула мне наволочку, и я заткнул ее под тунику сзади. Выглядело это довольно нелепо, но какая разница. Хорошо хоть сумка не тяжелая. Я еще раз потянул за узел, после чего перелез через подоконник. Луна уже сдвинулась ближе к этой стороне башни. Придется поторопиться.

Я начал медленно спускаться, не обращая внимания на бешено бьющееся сердце, но прошло всего несколько мгновений, и мои ноги коснулись земли. Я посмотрел вверх и увидел, что Маленькая Роза сидит на карнизе. Она подоткнула юбку, чтобы та не трепыхалась на ветру и не зацепилась за что-нибудь по пути. Не такой практичный наряд, как широкие штаны Арвы, но сойдет.

Принцесса спускалась гораздо медленнее, чем я. Я едва дышал, глядя, как столп лунного света подбирается к ней все ближе и ближе. Но вот она спрыгнула на землю и встала рядом со мной, разматывая руки. Она улыбнулась, и на сей раз это была настоящая улыбка, а не та горькая усмешка, которую я видел в башне.

– На улице так хорошо, – сказала она, будто никогда раньше не бывала за стенами замка. Я знал, что их с Тариком вместе выводили из замка на уроки верховой езды и прочие занятия, но содрогнулся при мысли о том, сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз была за пределами своего каменного плена. – Ну пошли?

– Иди за мной, – скомандовал я.

И вот мы двинулись к канаве, перебрались через нее и оказались на другой стороне. По пути мы не разговаривали, стараясь держаться как можно тише и незаметнее. Ко мне постепенно возвращалась способность мыслить, и я сообразил, что, как бы я ни храбрился, по сути я похитил Маленькую Розу. То, что она пошла со мной по собственной воле и разве что не уговаривала меня взять ее с собой, вряд ли послужит мне оправданием, если нас поймают. И отправить ее на все четыре стороны я не мог. У нее даже обуви не было. Сауд меня прибьет.

Не доходя до того места, где ждали остальные, я потянул ее за собой в небольшую канаву и склонился вплотную к ее лицу.

– Те трое – мои друзья, – тихо сказал я. – Я за них отвечаю.

– Ты не хочешь, чтобы они оказались в опасности из-за меня, – кивнула она. – Прости меня, Йашаа. Если бы я могла убежать сама, я бы это сделала. Но ты мне нужен.

– Я знаю, – сказал я. Ее холодная практичность напоминала поведение моей матери, когда та отослала нас прочь, разлучив с Саудом. – Мы как-нибудь справимся. Мы – это Арва, ей скоро исполнится двенадцать, она самая младшая из нас. Еще Тарик, ему пятнадцать, и Сауд, мой ровесник.

– Они меня узнают? – спросила она.

– Узнают, – уверенно сказал я. Даже если ее не выдадут волосы, они все равно поймут, кто она такая. – Принцесса, когда-то мы были твоими друзьями. Во всяком случае, мы с Тариком. Арва родилась уже после проклятия. Мы жили здесь, а потом ушли.

– Так вы – пряхи, – заключила она, явно удивившись. Пророческий дар единорога не показал ей этого. Впрочем, в ее голосе не было страха, только решимость.

– Да, – признал я. – Сауд не прядет, но он мой лучший друг и брат, и он останется с нами.

– Хорошо, – сказала она. – Я буду стараться, Йашаа. И прости меня.

Она могла бы извиняться за что угодно, но я решил, что она имела в виду похищение.

– Пойдем, – сказал я, помогая ей подняться на ноги.

Мы пошли дальше сквозь темноту. Дорога была несложная, но на земле встречался чертополох. Я сам едва успевал разглядеть колючки, чтобы не наступить на них, а Маленькая Роза не понимала, чего остерегаться, и не меньше трех раз наступила на чертополох, но не проронила ни звука. Если она будет так держаться и дальше, подумал я, возможно, нам и правда удастся добраться до гор. Впрочем, ей в любом случае понадобится обувь. Без этого никак не обойтись.

Наконец мы подошли к месту, где прятались Сауд, Тарик и Арва.

– Йашаа, – прошептала Маленькая Роза. Я остановился. – Я должна кое-что тебе сказать.

– Что? – спросил я.

– Как бы я ни просила, как бы ни умоляла и ни приказывала, ты ни в коем случае не должен давать мне веретено, – сказала она. Ее глаза блестели, отражая лунный свет.

Я кивнул, решив, что небо уже достаточно просветлело, чтобы она это увидела и поняла.

– Йашаа, пообещай мне, – настаивала она. – Обещай, что ты никогда не позволишь мне прясть.

– Обещаю, – сказал я. Если не обращать внимания на тень отчаянной тревоги, ее голос звучал почти по-королевски, и я ответил машинально, как ответил бы на просьбу принцессы любой из ее подданных. Она все объяснит, когда будет готова. Несмотря на ее доверие ко мне, подкрепленное ее даром видеть людей насквозь, она чего-то боялась.

– Ну, хорошо, – сказала она, вновь успокоившись. – Теперь я готова познакомиться с твоими спутниками.

Мы прошли последнюю сотню шагов вверх по склону небольшого холма и спустились в ложбину, где прятались остальные. Они сидели на том же месте, где я их оставил, готовые в любой момент пуститься наутек. Арва держала на коленях мои ботинки. Она первой услышала нас и вскинула голову. Я увидел, как расширились в темноте ее глаза при виде нас, но она не издала ни звука. Потом обернулся Тарик, а потом и Сауд.

– Йашаа, – простонал Сауд. – Йашаа, что ты натворил?

Когда родилась Маленькая Роза, моей матери поручили заботу о ее гардеробе. Ее руки спряли нити, из которых были сотканы первое одеяльце принцессы, ее крошечные распашонки и ночнушки. А когда принцесса подросла и ей понадобилась настоящая одежда, именно моя мать отвечала за ее пошив.

– Прядение – основа всего, Йашаа, – говорила она. – Вот почему за наряды принцессы должна отвечать пряха. Позже, когда она подрастет, у нее появится особая служанка, которая будет следить за ее гардеробом. Но пока Маленькая Роза в наших руках, и ты должен всегда помнить об этом.

Это была важная новость, даже для трехлетнего мальчишки, которого куда больше волновали обитающие в замке лягушки, чем дитя, о котором так заботилась его мать. Я нисколько не ревновал к Маленькой Розе из-за того, что она отнимала у мамы столько времени. Мамино время всегда принадлежало королеве, и я знал, что когда-нибудь так будет и со мной. Расиму едва ли можно было назвать суровой госпожой, и я часто сопровождал маму за повседневными хлопотами, когда за мной некому было присмотреть. Так что именно я сматывал пряжу, сделанную для Маленькой Розы, и именно я строил принцессе рожицы, отвлекая ее, когда мама снимала с нее мерки, меняла ей подгузники или просто хотела минутку передохнуть от нас обоих. У меня не было ни братьев, ни сестер, и, если бы все сложилось иначе, я мог бы считать Маленькую Розу не только принцессой, но и сестрой.

Если что-то и омрачало мое отношение к принцессе в те дни, так только сознание того, что с годами она поймет, что ее любят и мать, и отец, тогда как у меня была только мать. Именно с ее появлением на свет, когда я увидел зачарованные взгляды короля с королевой, с восторгом наблюдавших, как она лепечет, смеется или даже срыгивает, я вдруг заметил то, чего никогда не замечал раньше. У Маленькой Розы было двое родителей. У меня же только один.