о том, что ночью я убил последователя Ламашту стала известна всем обитателем храма, в том числе и временным, отношение ко мне немного поменялось. Уроженцы цивилизованных мест, стали смотреть на меня с некой насторожённостью, ведь для них десятилетний ребёнок, убивший взрослого мужчину — это что-то неправильное. С выходцами из более диких мест было проще, они, живущие и воспитанные в более суровых условиях, восприняли моё деяние как нечто выдающееся. Один уроженец севера, вроде как из Вариссии, и вовсе сказал, что я теперь полноценный мужчина, так как убил своего первого врага, а то, что он был сильнее и больше меня, делает мне дополнительную честь. Остальным же было в целом всё равно.

Сам же я отнёсся к произошедшему спокойно, всё же это был далеко не первый человек, которого я убил, тем более, убить последователя Ламашту, злой богини безумия, чудовищ и кошмаров — почти богоугодное дело по меркам Дезнитов. Как говорилось в одном из семи свитков, являющихся священными писаниями Дезны, эти две богини являются непримиримыми врагами, сражающимися чуть ли не с сотворения мира. Тысячи лет назад Ламашту заманила в ловушку и убила друга и наставника Дезны, старого бога Курчата, вырвав из его сущности аспект зверя, тогда умирающий бог из последних сил передал Великой Мечтательнице аспект путешествий. С тех пор Дезна и Ламашту стали непримиримыми врагами, как и их последователи. Дезна желает отобрать у Матери Всех Монстров аспект зверя, а Ламашту хочет обратить прекрасные сны, посылаемые Песнью Сфер в безобразные кошмары.

Ещё об одном последствии моего ночного геройства я узнал только на следующее утро, когда проснулся в своей постели. Синяки и царапины, полученные после тренировок с Нори, пусть и заживали на мне, но медленно, и несмотря на то, что прошло уже несколько дней с последнего нашего учебного боя, следы от него всё ещё оставались на мне. Вот только на следующее утро после убийства последователя Ламашту я заметил, что все они исчезли, синяки, которые должны были рассосаться через пару дней — полностью исчезли, а коросты с почти заживших царапин — отвалились без следа. Удивившись такому открытию, на следующий день, перед сном, я специально оставил небольшой синяк на левой руке, и к моему удивлению, на утро он исчез без следа. Разгадка усилившейся регенерации была найдена очень быстро, оказывается, я просто получил благословление Дезны, которое даровало мне силу исцелять почти любые раны после полноценного сна. Удобно.

Следующие несколько дней, когда в город очищали от обнаглевших культистов и почувствовавших власть чудовищ, не запомнились ничем примечательным, мы сидели в храме и держали оборону, стараясь лишний раз не выходить на улицу. Ну а после, жизнь понемногу начала возвращаться в привычное русло, а жители города начали адаптироваться к новым условиям жизни.

Постепенно, с прибытием первых кораблей из ближайших стран, в Абсаломе начали появляться тревожные новости из дальних земель. Так, империя Челиакс, крупнейшая и могущественнейшая страна людей, постепенно погружалась в анархию. Там, из-за влияния одного древнего пророчества, люди ждали прихода Ародена, который должен был встать во главе их государства и повести людей к новой эпохе, Эпохе Славы Человечества. Сам Император, фанатично веря в предначертанное, постепенно всё больше отстранялся от власти, убеждённый в том, что совсем скоро его место на троне займёт бог. Но пророчество не исполнилось, бог, что должен был начать напрямую править смертными — не явился, а возможно и вовсе умер. Как сказал кто-то из мудрецов, со смертью Ародена умерла душа Челиакса. Почувствовав вакуум власти, благородные дома империи понемногу начали прощупывать границы дозволенного. Пока всё ограничивается пограничными стычками, но чует моё сердце, совсем скоро на большей части континента разразится гражданская война.

Чем больше проходило времени, тем более тревожные вести приходили из мира за пределами Абсалома. Кто-то говорил, что далеко на западе возник неутихающий месяцами шторм, кто-то рассказывал о стаях чудовищ, которые выбрались из своих нор и теперь беспокоят мирные деревни. Но самую пугающую новость принесли купцы из далёкого Саркориса, союза племён у самого края мира, там, по слухам стали намного чаще видеть демонов, и сама земля этой далёкой страны постепенно начала пропитываться скверной.

Через полгода после смерти Ародена, мудрецы объявили, что не будет никакой Эпохи Славы, вместо неё наступила Эпоха Утраченных Пророчеств, первым годом которой станет 4606 год от основания Абсалома.

Новая эпоха, несмотря на своё пафосное название, мало что изменило в общем укладе жизни, во всяком случае моей. Я всё так же жил в храме, выполняя свои обязанности, ходил на тренировки в квартал дворфов, изучал магию и понемногу узнавал об окружающем мире всё больше и больше. Единственным, пожалуй, значимым изменением стало то, что теперь в обители Дезны стало жить немного больше людей на постоянной основе. Осознав опасность от малого количества тех, кто мог в случае нужды взять в руки оружие и защитить храм богини, Хильда смогла убедить странствующих жрецов Дезны подольше оставаться в храме, а не сразу после непродолжительного отдыха отправляться в новое путешествие.

Так прошёл год, за ним ещё один, и вот мне уже исполнилось двенадцать. За это время я немного вытянулся, окреп и теперь мог самостоятельно перемещаться по городу, только днём и не заходя в опасные районы. Убедить Хильду в том, что я уже не совсем ребёнок было сложно, но в этом мне помогли как обитающие в храме жрецы, так и Нори, который надавил на то, что пора бы мне уже понемногу выбираться из-под юбки старой дворфийки.

Обретённой свободой я пользовался без фанатизма, прекрасно понимая, что действительно не стоит лезть в злачные места, я всё ещё был слишком слаб, чтобы дать достойный отпор, а потому лишний раз не рисковал. Помимо прогулок по Высокому Двору и рассматриванию величественных храмов и самостоятельного исследования района Чужеземцев, с его пёстрым расовым составом, любил я наведываться в район Монет. Гуляя между прилавками и заглядывая в лавки ремесленников, я не мог не удивляться тому изобилию товаров, которые мог бы приобрести. Да, у меня в наличии было целых двести золотых монет, которые хранились в моей комнате, но тратить их на мелкие развлечения, мне не позволяла жадность, а на что-то более-менее серьёзное просто не хватало. Гигантская на первый взгляд сумма оказалась не такой уж и большой, и потратить её можно было за несколько минут, было бы желание.

Гуляя по рынку и рассматривая товары, я с одной стороны не