— Зачем? — не понял парень.

— Ты так и будешь пялиться⁈ — громко закричала купчиха, а Макс, опешив, отпрянул.

— Ты чего? Госпожа приказала смотреть за тобой.

— А ничё, что я буду голая⁈ — перейдя на привычный истеричный диапазон, прокричала Фёкла.

Парень надулся, словно ребёнок, и пробурчал:

— А что в этом такого? Если не хочешь мыться одна, давай, я тоже разденусь.

— Ты совсем тупой⁈

— Я не понимаю, что делаю не так, — понуро пробурчал Макс, обвёл взглядом душевое помещение и снова посмотрел на Фёклу: — Ты совсем как хозяйка, кричишь, но не объясняешь. Я несколько раз не понял, потом лупили нерводёром. Было больно.

Купчиха замерла, а затем её прорвало. Злость, страх, отчаяние. Всё это смешалось и вылилось кипящим раствором на парня:

— Я не она! Ты слышишь, я не она! Я не такая! А ты просто тупое животное! Идиот на побегушках у кровожадной твари!

Из глаз девушки снова хлынули слёзы. Хлынули от обиды и внутренней боли. Душа стонала и готова была сломаться, как изрядно согнутая веточка.

Макс тяжело вздохнул и опустил глаза на зажатый в руке апельсиновый передник.

— Ты не госпожа, так объясни, в чём я виноват.

— Проваливай, урод! — заорала купчиха, согнувшись пополам и растирая слёзы и сопли по лицу.

Грустный-прегрустный парень посмотрел в потолок, почесал в затылке и вдруг пошептал:

— Так ты дикая. Рекс говорил, что дикие ещё остались в дальних заповедниках. Жаль. Я думал, сможем быть друзьями. Мойся, госпожа ждёт, а не будешь мыться, я сам тебя помою.

Фёкла зарыдала с новой силой, развернувшись и прислонившись лбом к холодной стенке. Веточка души изогнулась до самого предела, и на ней лопнула тонкая кора.

— Я же не такая, — выдавила она из себя.

А потом девушка почувствовала, как её коснулись сильные руки. Макс молча расстегнул на ней порванный топ, а затем стянул грязное бельё, которое откинул в угол. Фёкла хотела рыпнуться и огрызнуться, но почему-то ей казалось, что это бесполезно. Да и сил не осталось.

Сверху полилась тёплая вода, а сильные руки принялись намыливать волосы. Вслед за головой парень начал мыть девушку всю, с ног до головы. Пена большими хлопьями падала под ноги, а вода смывала прежнюю жизнь потерянной в космосе землянки.

Рядом встал мыться ещё кто-то, но Фёкла не глядела, лишь слышала шелест воды по соседству.

А вскоре тёплый дождь из лейки прекратился, а кожу обняло мягкое полотенце, начавшее жадно впитывать капли воды.

— Готово, — грустно произнёс парень, отойдя назад и вырывая девушку из ласкового плена махровой ткани. Он протянул передник и замер.

Купеческая дочка смотрела на него сквозь тяжёлую пелену слёз.

— Если мы станем друзьями, ты поможешь сбежать?

— Сбежать? Зачем? Куда? — не понял Макс.

— Домой. У меня есть дом. У меня есть папа и мама, и я только сейчас поняла, как сильно их люблю, — проведя ладонью по красному зарёванному лицу, ответила Фёкла. — Папа — жадный самодовольный торгаш, а мама живёт с ним только из-за денег и терпит многочисленных любовниц, пьянки и побои, но я всё равно хочу домой.

— Одевайся, — повторил вместо ответа парень, вытянув вперёд руку с сомнительной одеждой.

— Да пошёл ты, — пошептала купчиха, а потом схватила передник и быстро надела, завязав за спиной.

Веточка души не сломалась, но сухая кора лопнула, обнажив сердцевину.

Обратно по прохладному бетону девушка пошлёпала босиком.

А тремя этажами выше снова зашла в комнату Камелии.

Та нетерпеливо трясла ногой, сидя на краю кровати.

— Максик! Долго! Ты плохой! — отрывисто прошипела она.

— Простите, госпожа, — жадно вглядываясь в лицо вампирши, ответил парень. Был бы на его месте пёс, попытался бы виновато вилять хвостом да лизать хозяйке руки.

— Буся! Кроссовки в углу! Обувай и пошли! — громко и властно протянула упыриха.

Фёкла оголодало глянула на недоступный холодильник, но спорить не стала. Вместо этого пошла за новой повелительницей. Девушке было тоскливо. Душа наполнилась давящей пустотой, а глаза посмотрели сперва на охранно-служебного человека, а затем на золочёный болевой кастет, надетый на левую руку вампирши. Наверное, именно он и назывался нерводёром. Подходящее имечко.

На парадной площадке нашёлся позолоченный, отделанный в стиле барокко лифт. Собственно, весь интерьер казался пародией на кино времён Наполеона. Почему-то вспомнился кабинет отца, отделанный так же.

На душе сразу же стало тошно.

А на первом этаже их ждал расписанный узорами, как графская карета, флаер. Зато неба не было. Был высокий потолок, теряющийся в охристой полутьме, словно город лежал не на поверхности, а под землёй, в гигантском гроте полукилометровой высоты.

— Рядом! — жеманно указав пальцем на переднее пассажирское сидение, проронила Камелия. Фёкла села. А на заднем приютился Макс.

— Ну как тебе папин подарок? — самодовольно спросила упыриха у парня.

— Кусается, — пробурчал тот в ответ.

— Ути-пути, какая злюка, — ласково проговорила Камелия и ткнула пальцем в панель управления. Флаер оторвался от парковки и помчался по широченному туннелю на высоте двух человеческих ростов.

А на балконах, тянущихся вдоль всего туннеля, кипела жизнь, пробивающаяся сквозь однообразную бетонную серость. Голые дети. Женщины в передниках. Мужчины в спецовках или шортах и футболках. Все занимались делами, не обращая внимания на вампирский флаер. А один раз мелькнула летающая маршрутка, и два раза попались тяжёлые грузовички.

Тоннель оказался длинным, но всё равно через пять минут приземлились у входа в узкую и высокую расселину.

А там их уже ждали. Улыбающийся слуга протянул вампирше поднос с водочной рюмкой из чёрного стекла, и Фёкла уже догадалась о содержимом. Сразу вспомнились слова о людях-кормушках.

Расселина оказалась перекрыта этажами и застеклена спереди, превратившись в подземный небоскрёб делового центра.

Упыриха осилила кровь одним глотком, сделала вдох, а затем махнула рукой.

— За мной!

Купчиха вышла и поковыляла за хозяйкой. Ручной паренёк следом.

Поднявшись на второй этаж, оказались в длинной галерее магазинчиков и лавочек.

Камелия шла вперёд, и перед ней расступался людской народ. И все ей улыбались.

— Дебилы, — проронила Фёкла, а потом остановилась возле одного из магазинчиков, где пожилая женщина торговала всякими безделушками, и на одной из них стоял до боли знакомый логотип фирмы её отца.

— Откуда это у тебя, — севшим голосом спросила купчиха у женщины.

Та улыбнулась и посмотрела на безделушку: карманный